Это сильнее мести... - стр. 9
Впрочем, один человек всё-таки был в моей жизни, кто, не стесняясь в выражениях, мог употребить «крепкое» словцо в отношении меня – разумеется, в воспитательных целях. Хотя уже пять лет как его нет, и именно он приложил руку к тому, чтобы я изменился – изменился настолько, что стал совсем другим.
Но какой ценой…
Была б возможность отмотать время назад, то я не допустил бы того случая, взялся бы за ум гораздо раньше и непременно исправил бы свои ошибки. Сейчас-то хорошо понимаю, как отец намучился и натерпелся из-за моих выходок, основанных на наплевательском поведении, ощущении вседозволенности и безнаказанности. Урок я усвоил. Годы прошли, а чувство вины по-прежнему не отпускает, давит, гложет, сжирая изнутри, и не даёт забыть прошлое.
– Нечего ответить?
Задумавшись, я отвлёкся ненадолго. Зато девчонка сразу напомнила о себе. Наглости ей не занимать, и похоже так просто она не отстанет. Вот что с ней делать? Схватить за шкирку, как котёнка, и вышвырнуть отсюда? Да, я могу быть грубым и резким в общении – не без причин, но не в моих привычках и правилах применять силу к слабому полу.
«Ладно, если хочет, то пусть выговорится до конца, а после проваливает», – это называется «слабоумие и отвага». Её поступок определённо не отличается рассудительностью. Ну а как иначе: вломиться в кабинет к незнакомому человеку, от которого зависит трудоустройство на конкретную должность, чтобы что – начать предъявлять ему беспочвенные претензии? Глупо, конечно.
И забавно.
Даже интересно. Хоть какое-то разнообразие в моих серых буднях.
Главное, чтоб она не пожалела потом, ведь я всегда ставлю таких выскочек на место. Особенно тех, кто, не зная меня, осмеливаются озвучивать своё никому ненужное мнение, опираясь на примитивные, поверхностные, ничем неподкреплённые выводы. Тем более я не стремлюсь всем нравиться, скорее наоборот, следую принципу: боятся – значит уважают. Или всего лишь делают вид, не так уж важно, в любом случае это заставляет людей включать голову, прежде чем открывать рот, поддавшись эмоциям и спонтанному порыву.
– Алла Дмитриевна, – обратился я к своему кадровику.
– Какие-то указания будут? – мгновенно отреагировала. Лучше бы она раньше думала, кого приглашает и кому оказывает протекцию.
– Оставьте нас наедине, – я присел в кресло и откинулся на спинку.
– Э-э… – она замешкалась.
По-моему, Алла Дмитриевна решила, что сейчас я распоряжусь вызвать охрану – чтобы непрошеную посетительницу выпроводили за пределы завода и никогда, ни под какими предлогами не пускали сюда? И как бы я выглядел тогда? Как посмешище? – мужик, который не в состоянии самостоятельно разобраться с какой-то нахалкой.