Это останется с нами - стр. 2
– Сто евро, – предложил я.
– Триста – и это не обсуждается, – ответил он.
– Твоя развалюха далеко не уедет, не стоит она трех сотен.
Его глаз судорожно заморгал – похоже, он угрожал мне на азбуке Морзе.
– Я сказал «не обсуждается», так что не отнимай у меня время. Берешь или нет?
Я еще раз обошел машину и проверил сиденья, они оказались в приличном состоянии.
– Двести евро и один кофейный эклер. Все, что могу предложить, дружище.
Он опустил голову, и я посмотрел на его ладони. Лучше бы не отвлекался: одной оплеухой он мог бы отправить меня на орбиту, следом за Тома Песке[1]. Он протянул мне руку:
– Пусть будет 200, эклер оставь себе, я на диете.
Он зачеркнул свою фамилию в техпаспорте, и мы заполнили договор продажи. Он дважды пересчитал купюры, убрал их во внутренний карман куртки – треть моей первой зарплаты! – а перед тем, как уйти хлопнул меня по плечу так сильно, что я чуть не лишился руки. Бросив сумку на заднее сиденье, я приклеил букву «А» и стартовал.
Парижские улицы забиты, я то и дело торможу на красный свет. За рулем я впервые с тех пор, как получил водительские права, – в столице передвигаюсь на метро.
Завтра будет два месяца, как я работаю. В старших классах учителя уговаривали учиться дальше, но у меня не было выбора. Имея сертификат о профессиональной подготовке, я получаю около половины минимального заработка. В кондитерской сразу предупредили: на постоянную работу после получения диплома не рассчитывай. Но работы хватает. Я способный – там, где жил раньше, все обожали мои пирожные, требовали их при каждом удобном случае, а меня не надо было уговаривать. Наверное, теперь скучают по ним.
Кто-то сигналит, в зеркале заднего вида беснуется молодой парень в ретроавто. Поворачиваю ключ в замке зажигания, жму на газ, машина кашляет, пробую еще раз, она заводится, когда загорается желтый. Я трогаюсь и машу скандалисту. Он в ответ поднимает вверх средний палец.
В Монтрее оказываюсь с наступлением ночи. Нахожу место на улице Кондорсе, напротив домика с синими ставнями. Достаю из сумки сандвич, купленный у Валери за два евро. Она собиралась его выбросить, но на вопрос: «Можно заплачу завтра?» – раздраженно зашипела. Руку даю на отсечение, что скупердяйка использует туалетную бумагу с обеих сторон.
Начинается дождь, проверяю дворники – не работают. Плевать… Я не собираюсь ездить на этой колымаге. Устраиваюсь на заднем сиденье, кладу голову на рюкзак, накрываюсь пальто, втыкаю наушники и слушаю последний диск Гран Кор Малада[2]. Закуриваю самокрутку, которую берег с утра, и закрываю глаза. Давно так хорошо себя не чувствовал. Сегодняшнюю ночь не придется спать в метро. За двести евро я купил дом.