Это не сон - стр. 43

Я тогда вошла в комнату, веселая и расслабленная. Мой сын ждал меня на пороге. Ничего не ведающий. Невинный младенец. И я. Софи. Женщина, якобы живущая в золотой клетке.

Я вошла с улыбкой и увидела сцену, которую никогда – никогда! – никому не пожелаю увидеть. Ни своему сыну. Ни своему мужу. Ни даже инспектору полиции с ее неправильной записной книжкой и дурацкими мыслями обо всех нас.

Это было просто нереально. Вот как это всё выглядело.

Ужасающе и нереально.

Вчера в семь часов вечера мы отставали от расписания. Вечерние ярмарочные конкурсы задерживались, потому что Энтони Хартли не изволил явиться, и я помню, как была зла на него, оттого что все остальные пришли вовремя и в течение всего дня мы четко придерживались графика.

Энтони – человек со странностями… Боже! Был человеком со странностями.

Но, знаете, он мне нравился. Даже очень нравился.

Привлекательный мужчина – длинные светлые волосы и глубокие карие глаза, похожие на глаза ребенка. В этом-то и заключалась его привлекательность – Энтони окружала аура человека, так и не ставшего до конца взрослым.

Когда в тот вечер Хартли пришли на обед с Эммой, я заметила, что ей они тоже понравились. Они очаровали ее своим нетрадиционным образом жизни, так же как и меня.

Джил и Энтони жили скромно, но счастливо в крохотном домике с двумя комнатами на втором этаже и двумя на первом. На первом этаже имелась пристройка, в которой располагалась ванная комната, а это значило, что было невозможно воспользоваться туалетом без того, чтобы все присутствующие об этом не узнали.

Помню, как я впервые пришла к ним на ужин и с ужасом думала, что будет, если мне захочется пи-пи, – мне казалось, что все в доме меня услышат. Но у Джил и Энтони была эта способность заставлять людей расслабиться. Они умели смеяться над собой.

Что ж, теперь мне кажется, что у Джил нет другого выхода – то есть, скорее, не было. Она уже многие годы была единственным кормильцем в семье, в то время как Энтони предавался мечтам. И в своих мечтах он видел себя то поэтом, то драматургом, то кем-то еще. В общем, творцом со степенью магистра гуманитарных наук.

Поэтому Джил оплачивала аренду жилья, в то время как Энтони лелеял свои мечты, о чем свидетельствовали горы книг, разбросанных по всему дому. Иногда их скапливалось так много, что между ними трудно было пройти.

Хотя Джил это совсем не напрягало.

– Однажды он за всё воздаст мне сторицей, – обычно говорила она. – Когда напишет свой бестселлер.

После этих слов они обычно заговорщически хихикали, не отрывая глаз друг от друга, – в этом было столько неприкрытой сексуальности, что для человека со стороны это казалось выходящим за рамки приличия.