Это не любовь - стр. 31

27. 27

На пару к Анваресу они чуть не опоздали. А лучше бы вообще не пошли.

Он взъелся на обеих, ну и высказался в своём духе. Только на этот раз Юлька молчком сносить оскорбления не стала – дерзила вовсю. Но он, гад такой, принижал её ещё больше, каждое слово выворачивал против неё же. В конце концов она не выдержала и покинула аудиторию, утянув за собой и невменяемую Рубцову.

После второй пары Юльку задержала в аудитории староста.

– На пару слов, – строго сказала Люба Золотарёва, придержав Юльку за рукав.

– Ну? – Юлька неосознанно дёрнула рукой, высвобождаясь – не любила, когда чужие её касались. – Живее можно? Я ещё в столовую хочу успеть.

– Аксёнова, слушай, ты давай уже завязывай на зарубежке выступать. Так-то мы туда не за тем ходим, чтобы твои взбрыки слушать. Ты учиться нам мешаешь.

– Это я выступаю? – искренне изумилась Юлька.

– Ну а кто из семинара в семинар демонстрирует Александру Дмитриевичу свой гонор?

– Вообще-то, это он меня оскорбляет. Я что, по-твоему, с этим мириться должна?

– Ой да подумаешь… Как он тебя оскорблял-то? Ты просто уже не знаешь, как ещё к нему прицепиться.

– Что?! Это я к нему цепляюсь? Да ты слепая, что ли?

– Как раз наоборот, – противно ухмыльнулась Люба. – И я, и остальные, мы все прекрасно видим, что ты прямо не знаешь, как ещё привлечь внимание Александра Дмитриевича. Сегодня он вообще не к тебе обращался, а к Алёне, но ты как всегда… Просто ты запала на него, а ему на тебя плевать, вот ты и бесишься…

– Что?! Да вы с ума посходили с этим Анваресом! – взвилась Юлька. – Я, чтоб ты знала, терпеть его не могу! Век бы его не видела. Мерзкий, злобный хлыщ. А ты – дура.

Юлька, не церемонясь, оттолкнула старосту, заслонявшую дверной проём, и выскочила в коридор.

Это же надо такое ляпнуть! Ненормальная! Откуда вообще такие выводы? Вот возьмёт она и вовсе не будет ходить на его пары. В груди тоскливо заныло. Снова защипало в глазах.

28. 28

Юлька тяжело опустилась на корточки в конце коридора, притулившись за кадкой с монстерой. Откинув голову назад, упёрлась затылком в холодную стену.

Слова Золотарёвой неожиданно выбили у неё почву из-под ног. Лишили невидимой опоры, помогавшей ей вполне сносно, как казалось ей самой, держаться, ни намёком не выказывая эту болезненную тягу.

Юлька поморщилась и с тихим стоном выдохнула. На самом деле, это не Золотарёва ненормальная, это сама Юлька ненормальная. Совсем с ума сошла, раз допустила такое.

Это же точно какая-то патология. Она ведь правда ненавидит его, он так её злит, как никто. Однако стоит его вспомнить – сердце тотчас заходится. И вот это тоже – вспомнить… Как будто она его забывает! Да она думает о нём беспрестанно: спать ложится – думает, просыпается – думает, ест, читает, слушает музыку, моется в душе, бежит в институт – думает. Так что пора прекратить врать хотя бы самой себе.