Это мое - стр. 29

Вспоминаю забавный случай. Уже после суда, летом, в ожидании этапа я сидел в общей камере. Нас там было человек двадцать пять, все – 58-я статья, “политические”, интеллигентные люди. Были и, так сказать, простолюдины, но нормальные люди, не агрессивная сволочь. И что-то у нас случилось с краном, кажется, он потек. Мы через дежурного пожаловались, и нам прислали ремонтника. А надо сказать, что там везде – на кухнях, в обслуге, везде – работали заключенные – не 58-я, а какие-то походившие, видимо, по мелким хозяйственным статьям, с небольшими сроками. Так вот, этот ремонтник, водопроводчик, оказался тем самым парнем, который мне продавал пистолет. Видимо, они его держали-держали для провокаторских посадок типа моей, а потом и он им зачем-то тут понадобился. Причем сам он, скорее всего, еще когда был на свободе, даже и не подозревал ни о чем. Я его спрашиваю – как, за что, кто тебя? И снова прозвучала фамилия Благовещенского, такие дела.

Сейчас, когда я изредка начинаю кому-то рассказывать о следствии, мне сразу задают вопрос: “Били?” Нет, меня не били. “Ну так а что тогда?” В этом тоже очень много нашего… Но меня не били, я был наивным мальчишкой – за что бить-то? Я мог сколько угодно спорить, говорить, что здесь написано так-то, а на самом деле было так-то, но мне отвечали: “Ты не понимаешь, просто одно из другого вытекает”. Как у Пушкина, когда Лжедмитрия ловили на польской границе: “Не всяко слово в строку пишется”. В общем, следствие шло гладко, следователь доброжелательно клепал свое дело.

По их мнению, мы собирались рыть подкоп из Ленинграда в Москву под Кремль, под Мавзолей. Ну как же, возмущался я, это же невозможно! “Почему невозможно, – доброжелательно отвечал следователь, – сейчас существуют специальные машины”. Да, говорил я, но у нас же не было такой машины. “Но ты же понимаешь, что такая машина есть, – отвечал следователь, – а раз она есть – значит, ее можно приобрести”. Ну, отвечал я, теоретически, конечно, можно. И вот так вырисовывалось дело. А подкоп мы рыли, естественно, чтобы взорвать товарища Сталина – или во время майских праздников, или во время ноябрьских, зависело от того, как бы мы успели дорыть. А оружие нам нужно было, чтобы стрелять по солидным автомобилям большого начальства здесь, в Ленинграде. Например, чтобы совершить террористическое нападение на маршала Говорова… И вот меня уговаривают, что это сделать легко, потому что известно же, где живет маршал – в таком-то доме на Петроградской. И мне приходится отвечать, что в принципе, по логике, да, возможно. Я не влезал ни в какие споры.