Это как день посреди ночи - стр. 50

Дядя перестал сверять счета и поднял голову. Визит маклера не предвещал ничего хорошего. В европейские кварталы Блисс забредал нечасто. По его взгляду загнанного в угол зверя дядя понял, что к нам пришла беда.

– Я тебя слушаю…

Блисс сунул руку под феску и яростно почесал темечко, в его исполнении это означало большое затруднение.

– Я пришел поговорить о твоем брате, доктор.

Дядя резко захлопнул инвентарную книгу и повернулся ко мне. Он прекрасно знал, что я за ними подглядываю. Затем вышел из-за прилавка, взял Блисса под локоток и отвел его в угол. Я слез с табурета и подошел к занавесу, чтобы послушать.

– Что с ним?

– Он пропал…

– Что?.. Как это – пропал?

– Ну как, ушел из дому и не вернулся.

– Давно.

– Уже три недели.

– Три недели? И ты только сегодня решил мне об этом сообщить?

– Это все его жена. Ты же знаешь, какими становятся наши женщины в отсутствие мужей. Они же ни в жизнь не обратятся к соседям, даже если в доме будет пожар. Сам я узнал об этом сегодня утром от гадалки Батуль. Жена твоего брата вчера обращалась к ней за советом. Она попросила погадать по руке и сказать, что случилось с ее мужем, и только после этого рассказала Батуль, что твой брат вот уже три недели не подает никаких признаков жизни.

– Боже мой!

Я поспешно вернулся и сел за стол.

Дядя отодвинул занавес, увидел, что я, склонившись над тетрадью, заучиваю наизусть текст, и сказал:

– Ступай к Жермене и скажи ей, чтобы она подменила меня в аптеке. Мне срочно нужно уйти.

Я схватил тетрадь и выбежал на улицу. По пути мне захотелось прочесть хоть что-нибудь во взгляде Блисса, но он отвел глаза, и я как сумасшедший побежал по улицам.

Жермена не находила себе места. Отпустив очередного клиента, она вставала у занавеса и смотрела на меня. Мое спокойствие ее тревожило. Время от времени она, не в состоянии сдержаться, подходила ко мне на цыпочках, склонялась и смотрела, как я учу наизусть урок. Сначала она гладила меня по голове, потом прикладывала ладонь ко лбу, чтобы определить, нет ли у меня жара.

– Ты уверен, что все в порядке?

Я ничего ей не отвечал.

Последний взгляд, который отец бросил на меня в тот день, пошатываясь от стыда и выпитого вина, грыз меня не хуже прожорливого червя.

Давно опустилась ночь, но дядя все не шел. На улице, пустынной под проливным дождем, упала лошадь, опрокинув повозку, в которую ее запрягли. Уголь рассыпался по мостовой, и возчик, проклиная и животное, и мерзкую погоду, тщетно пытался найти решение своей проблемы.

Через оконное стекло мы с Жерменой смотрели на лежавшую на земле лошадь. Она подогнула под себя передние ноги и неестественно вывернула шею. В потоках дождевой воды ее грива разметалась по мостовой.