Это гиблое место - стр. 29
Магия, какой Уэсли торговал сейчас, являлась лишь подражанием. «Волшебным порошком», собранным на осколках магии, – и в этом порошке почти не содержалось силы сверх каких-то применимых на практике фокусов. Эликсиры, меняющие разум и тело, – они извлекались из зараженных магией людей на мануфактурах, которые финансировало правительство. Потом эти микстуры разливались по флаконам и поступали в продажу. Люди, послужившие источником, получали щедрую компенсацию. А амулеты? Быть может, они и содержали самую мощную – и незаконную – магию, однако фокусники после должного обучения могли управляться с ними, использовать, создавать магические предметы. При наличии нужной технологии эти амулеты удавалось даже копировать.
Но ни единый вид магии нельзя создать заново.
Если только ты не был Мастером.
До Войны Эпох Эшвуд провел не одно десятилетие в обществе этих пленников-магов. Он исследовал их, учился их трюкам, погружался в легенды магов. В это время их сила проникла в него, превратив мужчину в темное омерзительное существо.
Эту историю рассказывали каждому фокуснику в Усхании во время вербовки.
Эшвуд не был человеком и не был Мастером.
Он являлся воплощением чего-то промежуточного. Живой тенью – и, как говорили люди, достаточно могущественной тенью, чтобы прожить столетие, а то и не одно.
Предполагалось, что война раз и навсегда покончила с ремеслом Мастеров, хотя говорили, что она избавилась и от самих Мастеров, погубив многих из них и вынудив оставшихся бежать. Однако похоже, что Эшвуд не намерен считаться с такими мелочами, как невозможность чего бы то ни было.
Он нашел тех немногих из них, что сумели скрыться. Глава превратил их в своих марионеток.
– Сколько у вас Мастеров? – спросил Уэсли.
Он не хотел знать ответ на этот вопрос.
«Да, да, ты хочешь это знать».
– Количество не имеет значения, – отозвался Эшвуд. – Но когда я стану дуайеном, необходимость скрываться отпадет. Мы воспрянем и создадим светлое будущее, наполненное магией. Понимаешь, Уэсли?
Сила Эшвуда напитывала воздух, подобно сильному дождю, просачиваясь в легкие Уэсли.
Во всей Усхании не нашлось бы ни единого разумного человека, честного или нечестивого, который поддержал бы избрание Эшвуда на пост дуайена. Быть может, политики и являлись преступниками. Только вот людям не нравилось, когда те совершали преступления столь открыто. Даже если Эшвуд вырвет титул из холодных мертвых пальцев Шульце, его ни за что не примут. Убийством можно добиться власти в преступном мире – но не законного правления. Эшвуд уничтожит мир в попытке покорить его, потому что мужчину не заботят ни Усхания, ни Крейдже. Он не желает этому городу добра и уж точно не питает к нему той любви, которая движет помыслами Уэсли.