Это было в полярных широтах. Спасательные операции в Арктике и Антарктике - стр. 8
Ледокол «Святогор» и ледорез «Канада» (он же – «III Интернационал», а позже – «Литке») двинулись в июне 1920 года во льды, пробились в Карское море, проложили себе дорогу сквозь дрейфующие поля и под ликующие крики «ура» всех трех экипажей подошли к «Соловью Будимировичу». Часть его команды и пассажиров уже болела цингой – помощь подоспела вовремя. Советские и норвежские моряки, находившиеся на ледоколе и ледорезе, вывели пароход в Баренцево море, и тот своим ходом пришел в Архангельск. А ледокол «Святогор» еще год оставался в руках англичан и лишь усилиями нашего торгпреда в Англии Леонида Борисовича Красина был возвращен на родину, где стал называться «Красиным».
И вот теперь, восемь лет спустя, «Святогор – Красин» снова шел спасать «во имя человечности».
Ледокол ненадолго зашел в норвежский порт Берген, чтобы заправиться углем. Здесь же оказались два американских полярных пилота, Хьюберт Уилкинс и Бен Эйлсон, недавно завершившие большой трансарктический перелет с Аляски на Шпицберген (эти два имени еще встретятся нам в одной из последующих глав). Самойлович и другие ученые, а также капитан и штурманы ледокола с жадностью расспрашивали американцев о ледовой обстановке, которую те наблюдали собственными глазами всего несколько недель назад в том самом районе Ледовитого океана, куда направлялся сейчас «Красин». Услышанное не утешало, однако другого пути все равно не было.
25 июня радисты ледокола приняли ошеломляющую информацию: «Нобиле спасен, он первым покинул льдину на самолете шведского летчика Лундборга. При повторной попытке сесть возле красной палатки пилот потерпел аварию и позже был вывезен коллегой, другим шведским летчиком». Итак, после катастрофы, в результате которой один человек погиб, а шестеро были унесены в неизвестность, спасен единственный член экспедиции на «Италии», и таковым стал генерал Умберто Нобиле, капитан, обязанный покидать гибнущий корабль последним! В это отказывались верить, это не укладывалось в голове…
В то время никто на «Красине», естественно, не подозревал, какая чудовищная политическая игра велась вокруг имени и поступков генерала. Никто не ведал, что заместитель министра авиации маршал Бальбо (а министром, нужно добавить, был сам дуче, Бенито Муссолини) – лютый враг талантливого конструктора и воздухоплавателя Нобиле. В Риме спали и видели, как командир «Италии» терпит позорную неудачу!
А раз так, то никого уже не волновало, что при падении дирижабля на лед именно Нобиле получил наиболее тяжелые травмы (у него были сломаны рука и нога, пробита голова), что он стал бы обузой для остальных, если бы всей группе пришлось двинуться к берегу по дрейфующим льдам. Никто не желал всматриваться в поведение Нобиле, когда за ним прилетел Лундборг, имевший строгое предписание командования «Читта ди Милано» вывезти именно его, начальника экспедиции. Все словно ослепли и оглохли, не видя и не слыша, как стойко противится Нобиле такому двусмысленному предложению, как уговаривает он шведского пилота вывезти не его, а другого, тоже раненного при катастрофе дирижабля (позже, на родине, этот другой не пощадил своего руководителя, оклеветал его, подставил под дополнительные удары…).