Это было в Одессе - стр. 31
Глаза его были опущены, когда он сказал:
– На воздухе головная боль пройдет.
Его голос был ровен и спокоен.
Со стороны никогда нельзя было бы подумать, что эта пара людей: очень красивая черноглазая стройная женщина в нарядном манто светло-палевого цвета, в широкой шляпе с нависшими над глазами полями и гусарский офицер, садящиеся в автомобиль, что эти люди были обуреваемы самыми противоположными мыслями…
Когда автомобиль вылетел на широкое шоссе за городом и, мягко покачивая, понес их в обагренную закатом даль, Анна Ор сказала почти ласково:
– Я, правда, не должна была поехать кататься…
– Вы ведь не заняты сегодня?
– Съемки нет.
– А других дел тоже нет?
– Почем знать…
Шофер дал гудок: навстречу ехал пикет, охрана побережья.
Мельком взглянув на всадников, исчезнувших в сумерках, Казарин сказал рассеянным голосом:
– Какие могут быть дела у киноактрисы?
Заметив улыбку актрисы, он извинился:
– Простите, конечно…
Автомобиль мягко понесся по берегу моря. Слабый шум прибоя заставил Анну Ор повысить голос:
– Вы, конечно, про себя подумали: кино, любовники. Но это не так просто…
Она искоса взглянула на своего спутника: он показался ей неожиданно постаревшим и усталым. Сквозь спокойное холодное выражение лица этого вылощенного гусарского офицера проступило, показалось актрисе, какое-то чужое, никогда до сих не виденное лицо другого человека…
И голос был тоже чужой, голос, ответивший мягко, почти грустно:
– Нам всем приходится много работать. Что делать: такая судьба, такая эпоха… О нас будут говорить: пушечное мясо истории… О нас будут писать…
Он прервал самого себя, и прежний Казарин, спокойный, уверенный в себе и хладнокровный, наклонясь к Анне Ор, сказал, улыбаясь:
– Но, во всяком случае, любовные истории занимают у вас много времени. Этого вы не можете отрицать…
Она запротестовала, смеясь… Тот, чужой, который на мгновение выглянул из-под казаринской маски, взволновал ее странным, незнакомым волнением. Актрисе показалось, что на мгновение она прикоснулась к чему-то огромному и важному, к какой-то огромной, неведомой ей тайне, это прикосновение было почти реальным… Но длилось только один момент…
«Странный человек», – пронеслось в голове актрисы.
Они замолчали, покачиваясь в автомобиле, и отдались каждый своим мыслям…
Только две фразы были еще сказаны за все время прогулки.
Когда автомобиль въехал обратно в город и понесся по Пушкинской улице, Казарин кивнул на двухэтажный дом:
– Французское командование…
Анна Ор мельком взглянула на стоявших у ворот солдат в французских кепи.
Вторую фразу сказала она, когда Казарин помог ей выйти из автомобиля: