Этикет следствия - стр. 26
Клеточки серые. Скучные.
Порисовать на теткиных бумажках?
Ты забираешься на ее стул коленками. На столе – серые листы и перо в черной чернильнице. Тебе не хочется рисовать черным. Вот бы красный карандашик! Ты такую красоту тут наведешь!
Нету карандашика.
Дальше по коридору – двери. Может быть, там есть хоть что-нибудь интересное?
Ты идешь. По клеточкам на полу, громко топая. Ты прыгаешь по крестикам, в которые собираются клеточки. Если не ошибиться, пропрыгать все правильно, будет что-нибудь хорошее.
Не может же все здесь быть таким же скучным!
Правая дверь немножко приоткрыта. За ней – лестница. Узенькая, темная, с витыми перильцами.
Ух ты!
Может, она волшебная? Может, это сказка? И там, наверху, серые снулые рыбы прячут сокровища?
Помогли клеточки-крестики на полу!
Надо разведать.
Ты забираешься по лестнице. Перед тобой – такой же коридор, тоже тусклый, но дверей намного больше.
Сокровища?
Ты подходишь к третьей двери. Три – во всех сказках важное число. За первыми двумя обычно ничего интересного, так зачем время терять?
Ты дотягиваешься до медной ручки, повисаешь на ней, и дверь открывается.
Так, зацепившись обеими руками, ты въезжаешь в комнату.
Кататься на двери – здорово! Ты хочешь от чего-нибудь оттолкнуться, чтобы прокатиться обратно, но слышишь стон.
Комната маленькая. У окна стоит кровать, на кровати – дядька. Седой, перемотанный белым.
Вроде, это называется «забинтованный».
Дядьке плохо.
Дядька тебя не видит. Дядька стонет. Дядька закатил глаза, скребет костлявой рукой по матрацу, словно пытаясь что-то схватить.
Ты понимаешь, что у дядьки внутри что-то жуткое, и ему от этого очень больно.
Тебе уже не скучно. Тебе не хочется рисовать, тебе не нужна веселая дверь, тебе не интересно кататься.
Все твое внимание приковано к дядьке.
Ты не можешь оторваться. Ты в восторге. Ты радостно смеешься, подходишь к дядьке и лезешь к нему на кровать, чтобы быть поближе к жуткой штуке, которая так тебя манит. Или не к штуке? К тому, что происходит с дядькой? Ты не задумываешься, ты просто радуешься.
Тебе очень, очень хорошо.
Тебя найдут через несколько часов. В больнице начнется страшный переполох, но никому в голову не придет пойти в комнатку, где ждет смерти каменщик, упавший с лесов и теперь умирающий от внутреннего кровотечения. В поисках будет сбиваться с ног и монашка – его сиделка, которая ненадолго отошла перед твоим появлением.
А ты в это время будешь сладко спать, обнимая мертвое тело. И счастливо улыбаться во сне.
Когда появлялось слишком много новой информации, Виктор начинал тихонько звереть. Он знал один способ как-то уложить сведения в голове – переключиться на что-то, не имеющее никакого отношения к делу. Виктор проходил через центральный городской сквер неподалеку от управления, когда смесь из планируемых следственных действий, злость на некроманта-самоучку и опасения, что паршивец может удрать из-за его непрофессионализма, накрыли Виктора с головой. Что скрывать, такие мысли у младшего следователя появлялись каждый раз, когда он брался за новое дело.