Эти бурные чувства - стр. 52
Она оглянулась, когда они ступили на длинные кривые улицы Французского квартала. Поскольку в Шанхае было так много иностранцев, желающих отхватить кусок китайской земли, Французский квартал отражал их жадность, отражал те схватки, которые они вели между собой. Дома в каждом секторе замыкались сами на себя – и казались почти круглыми в стремлении защитить собственное нутро.
Улицы здесь были такими же оживленными, как и в китайских частях города, но порядка на них было больше. Мужские парикмахеры тоже стригли клиентов на тротуарах, но каждые несколько секунд ногами смахивали остриженные пряди в сточные канавы. Разносчики ходили и здесь, но они держались в рамках приличий и, расхваливая свой товар, не орали во все горло, как в западных районах Шанхая. И дело тут было не только в поведении людей – здания во Французском квартале казались чуть аккуратнее, вода чуть чище, а пение птиц чуть громче.
Возможно, эти птицы чувствовали присутствие здесь Романа Монтекова и насторожились. Он тоже явно был насторожен, разглядывая окрестные дома. Тяжело было видеть его таким – любопытствующим, неосведомленным.
– Смотри не споткнись, – сказал он.
Джульетта сердито посмотрела на него, хотя его взгляд был по-прежнему устремлен на дома, затем заставила себя снова перевести глаза на тротуар. Ей следовало было понять, что любое проявление неведения с его стороны – это всего лишь притворство. Когда-то она знала его лучше, чем саму себя, могла угадать любой его шаг… Кроме того раза, когда это было действительно важно.
Роман и Джульетта познакомились как-то вечером четыре года назад как раз перед тем, как Шанхай вдруг стал другим.
Шел 1922 год, и ничто уже не казалось невозможным. По небу летали самолеты. Мир приходил в себя после Великой войны. Человечество, казалось, все дальше и дальше уходило от ненависти и злобы, породивших войну, и вокруг медленно расцветала надежда. Даже кровная вражда в Шанхае замерла, сменившись негласным перемирием, так что вместо того, чтобы сцепиться, гангстер из числа Алых и Белый цветок вполне могли холодно кивнуть друг другу, встретившись на улице, и пойти дальше.
Эта атмосфера надежды и встретила Джульетту, когда она сошла с парохода на берег, нетвердо держась на ногах после месяца, проведенного в океане. На дворе стояла середина октября, воздух был теплым, но уже подступала осенняя прохлада, и грузчики весело перекрикивались, сбрасывая тюки и ящики в ожидающие лодки.
Джульетте было пятнадцать лет, и у нее были мечты. Она совершит нечто, что люди запомнят, станет такой, что ее память будут чтить. У нее не было такого чувства, когда она покидала Шанхай в возрасте пяти лет, имея при себе только немного одежды, затейливо устроенную авторучку и фотографию родителей, чтобы не забыть, как они выглядят.