Этажи - стр. 17
– Не, она вообще со мной не разговаривает. Лежит и пялится в одну точку.
Мы попросили нарисовать, где он нашел консервы. Оказалось, действительно недалеко, буквально два поворота от лифта до нужного помещения. Дима приободрился.
– Вы снова хотите спуститься? Дядя Сергей, возьмите меня с собой. Я больше не испугаюсь, честное слово! Я вам дорогу показывать буду.
– Спасибо, дружище, ты и так помог. А теперь для тебя еще одно задание. – Я придвинулся ближе и заговорщицки зашептал: – Защищай сестру, ты ей нужен. А еще – о нашем разговоре ни слова, даже маме с папой. Понял?
Мальчик кивнул трижды для убедительности.
– Это будет наш секрет, как у партизан. Знаешь, кто такие партизаны? Нет?
По правде говоря, я и сам не знал, слышал лишь обрывки баек, из тех, что рассказывают старики после кружки самогона. Из тех, в которых ничего не понятно и ничему не веришь.
– Вот вернется Серега и расскажет. – Дима потянул меня за руку. – Пойдем.
Мы дождались отбоя, гоняя кипяток на кухне. По очереди сыграли с Алиной в шашки, и даже выпили по чарке с расщедрившимся Вовчиком его отвратного пойла. Собираться стали быстро и тихо, понимая, что второй раз от Полины нам так просто не ускользнуть. К счастью, тетя вновь была занята утешением нашей соседки.
– … я чувствую, понимаешь? Будто не моя больше дочь. Она не говорит со мной, ничего не кушает, не спит… Глаз не сомкнула, а ведь уже сутки прошли! Смотрит только, внимательно так, аж мурашки берут.
Обрывок разговора долетел из комнаты, пока я проверял вместимость наплечных мешков. Брали самые большие, чтобы за раз побольше унести.
– Ну ты сама подумай, какого страху там девочка натерпелась. – Тихий голос Полины, казалось, может обволакивать. – Сколько времени провела одна в темноте. Дай ей время. Вы сейчас очень нужны своей дочери. Вы с мужем и Славик. Будьте рядом и будьте терпеливы. Давай я тебе еще накапаю.
– Это не самое странное. – Голос женщины стал тише, пришлось дышать через раз, чтобы расслышать. – Помнишь платьице ее, то, серенькое? Пару смен тому она прожгла в нем дыру спичкой, случайно уронила на подол. Я заштопать не успела. А теперь нет ее, дыры той. А я точно помню… Мне кажется, что с ума схожу.
Всю дорогу до четвертого этажа у меня не выходило из головы легкое платье, прикрывающее тощие коленки. «Сначала был грохот, потом нас подбросило, Катька даже подбородок разбила», – сказал Славка в лифте. Но я не помнил ни единой ссадины на лице девочки.
И лишь скрип открывающихся дверей шахты оторвал меня от странных мыслей. Аварийное освещение больше не работало, теперь в проеме нас ждала лишь тьма.