Этап. Nous - стр. 2
– Далось вам это число! – Смирнов сдержал улыбку. Во пунктик у человека. – Посмотрю.
Через полчаса Смирнов пришёл, мрачнее прежнего. У Андреевны уже хлопотали две соседки. Сразу стало ясно: нечего там сидеть. Со старушкой уже всё в порядке, но застолье отменяется. Вот зараза! Пришёл домой, заглянул в холодильник, заглянул за печь – да, небогато. То есть богато, но не празднично.
Что нашёл, то взял с собой. Такой вот получается Новый Год: сидеть до утра, а то и дольше, с непонятным человеком. Телевизора в участке нет, но есть радио.
– Лейтенант, там было число тридцать шесть? – спросил Николаев громко, чтобы услышали.
– Не заметил. – Если честно, то и не пытался заметить.
– Отмечать будете? – поинтересовался Николаев. Вот чёрт! Он же за дверью, как может видеть? – Как Василиса Андреевна?
Разве он называл её по имени-отчеству? Ах да, называл.
– Уже лучше, – сухо ответил лейтенант. А, и чёрт с ним. Плитка есть, чайник есть, значит – голодать не придётся. Можно, конечно, зайти в любую другую хату, там всюду будут рады: знают, что жена с ребёнком в городе, не сидеть же дома одному! Но – всю дорогу Смирнов думал, откуда мог взяться в сенях этот Николаев. На одежде не было ни снежинки. Не прятался же он там весь день, Андреевна на улицу не выходила.
Чертовщина. И не преступник, говорит очень уж интеллигентно.
– Выходите, – приказал лейтенант. – Значит, будем с вами встречать. Такая вот петрушка.
– С удовольствием, – согласился Николаев. – У меня ещё рюкзак был. Наверное, там остался, у Лукиной. Если вернёте, могу добавить на стол.
– Это потом. Ну что, наливать?
– Наливайте, – одобрил Николаев и пригладил короткую шевелюру. Двумя руками и цепью. – А за рюкзаком лучше сходить, там у меня закуска есть, лейтенант. Хорошая закуска, Михаил Алексеевич, тут такой не купить.
– Откуда вы… – лейтенант проследил за его взглядом. Острое зрение! Под стеклом – вырезка из газеты, заметка про самого Смирнова, всё верно. Но шрифт мелкий, и от Николаева далеко! – Ясно, откуда. Наблюдательный вы человек.
– Оттого и живой ещё, – кивнул Николаев, и снова потёр свой ёжик.
– Сами ж сказали, что умерли, – не удержался лейтенант. И потом уже подумал: зря, а ну как сейчас буйным станет?
– Умер, точно помню, – признал Николаев. – А теперь вот снова жив. Так вы наливаете, Михаил Алексеевич?
Непривычно, что по имени-отчеству. Ведь Николаев на пятнадцать лет старше будет, если про возраст не соврал. Да и зачем ему врать, спрашивается?
– Давайте, рассказывайте, – решил лейтенант. По радио по этому сейчас идёт всякая мерзость. Под Новый Год что-то хорошее пустят, так заведено, а пока что слушать нечего.