Эта сладкая голая сволочь - стр. 20
Нюша совсем терялась: за что поплатилась? Как ее отец мог служить каким-то страшным «езуитам»?! Она знала, что он последнее время болел, часто и подолгу лежал в больнице, и они с братом даже не могли его навещать. Потом, когда отца ненадолго отпускали домой, он все больше лежал, молчал. На улицу почти не выходил, даже на работу не ездил. По ночам иногда ужасно кричал. Мама плакала. А когда Нюша спросила ее, что с папой, ответила: «Твой отец как дуб. А дубы не гнутся, они ломаются».
– Что это за организация? – спрашивала Нюша Сонечку. – А езуиты тоже евреи?
– По поводу организации – не ко мне, пожалуйста...
– А к кому?
– Спроси вон у Пирогова, Светкиного отца, – они с Димой коллегами были, – отвечала бабка почему-то издевательским тоном. – Но Пирогову слава, а отцу твоему бесчестье... Довели до ручки... А теперь... «Приходи... Мы твоя семья...» Упыри проклятые. Ну ничего, у тебя есть я, глаза-то тебе открою...
Нюша ничего в обличительных бабкиных речах не понимала. Но осадок оставался. Она про себя точно знала, что ее родители герои, что их убили враги (так ей и официально сказали). Прокрались в дом и убили, как раз в тот вечер, когда она осталась ночевать у Светки. А то сейчас бы и она геройски покоилась с ними в одной могиле. Это все брат Шурка, который вечно стеснялся перед мальчишками, что она за него цепляется. А за кого же ей цепляться? Отца и раньше, когда он был здоров, дома не бывало месяцами, мать с утра до ночи пропадала в своей больнице. К Сонечке, в Наро-Фоминск, их с братом отправляли только на каникулы. Вот и в тот вечер после Светкиного дня рождения Шурка сказал ей остаться, чтобы ему назавтра, в субботу, рано не вставать и не везти ее в Дом пионеров на репетицию.
Ну ничего, когда она вырастет, найдет бандитов, убийц своей семьи... И тогда...
С годами детский наркоз стал отходить. Нюша, думая о случившемся, ощущала ноющую боль в области диафрагмы и пульсацию сердца в горле. Между ней и Сонечкой установилось молчаливое соглашение – на ЭТУ тему не говорить. Но иногда бабка не могла сдержаться и выдавала порции обличительной ругани в адрес сказочно-страшной «конторы» и людей, «служивших дьяволу».
И еще одну вещь Нюша почувствовала точно – люди боятся чужих несчастий, считают их почти заразными, чураются пострадавших, а если и попадаются добрые души, то сочувствуют в основном издалека. Она привыкла держать дистанцию со взрослыми и с ровесниками.
Зато когда Нюша бывала у Пироговых, а бывала она у них часто (единственный дом, кроме собственного, где она бывала), разговоры о ее семье были обычным делом. Михаил Петрович явно ее жалел и рассказывал, каким замечательным человеком был отец, каким профессионалом и незаменимым другом и как ужасно несправедливо все с ним случившееся.