Естественный отбор - стр. 57

– Знакомое, Егор Иванович. В комиссии по амнистии афганцам вы рассматривали его дело.

– Да помню я… Помню, ты уж совсем обо мне плохо думаешь… – поднял глаза на Шведова генерал. – Тот самый десантный капитан, который в восемьдесят седьмом году накаркал развал СССР…

– Еще «Бурю в пустыне», Карабах, Приднестровье, Абхазию и даже Чечню, – подхватил Шведов. – Предъявленные ему тогда военным трибуналом обвинения можно считать утратившими силу, как говорится, де-юре…

– И в Югославии Скиф воевал на стороне сербов, вроде братьев наших, – вставил Кулемза.

– Братьев – без «вроде», – сухо уточнил генерал и повернулся к Шведову: – Они были там на правах «диких гусей»?

– Сербские коллеги сообщили мне, что все трое сразу отказались от статуса наемников и получали офицерское содержание на общих правах, – ответил тот и спросил осторожно: – А американцы по-прежнему настаивают на их выдаче Гааге?

– Настаивают, – кивнул генерал и показал рукой в сторону гона: – Смотрите, сейчас наступит развязка.

– Откуда знаете? – недоверчиво спросил Кулемза.

– Не знаю, – ответил генерал. – Сейчас я сам дам псу команду на завершение этой печальной истории.

– С такого расстояния Рамзай не услышит.

– Майор Кулемза, оперативник должен знать, что некоторые породы собак принимают на большом расстоянии мысленно посланные им команды.

– Разыгрываете, Егор Иванович, – не поверил Шведов.

– Увидишь, – скупо улыбнулся генерал и протянул ему бинокль.

По мере того как секач слабел, ушастый пес с кровавыми глазами, казалось, обретал второе дыхание. Он легко заходил кабану с любого фланга и направлял его грозным рыком в нужную сторону. Если запаленный кабан пытался остановиться, перевести дух, бладхаунд подскакивал к нему и полосовал клыками его задние ляжки и ноги. Нестерпимая боль и страх снова гнали зверя вперед, по замкнутому кругу, навязанному ему псом.

– Пора, мой мальчик! – сказал на вершине холма Егор Иванович и резко махнул рукой: – Фас! Смотрите вон на ту ложбинку, – показал он Шведову и Кулемзе.

К их удивлению, бладхаунд, будто и в самом деле услышав команду хозяина, внезапно увеличил скорость и, зайдя с правого бока, стал теснить вепря к небольшой впадине посреди поля. Направив зверя по низу ложбинки, сам он понесся верхом и внезапно мощным прыжком обрушился на секача, завалив его на землю. Потом пес на одно мгновение приник к кабаньей шее и, как-то сразу после этого потеряв всякий интерес к бьющемуся в агонии противнику, отошел в сторону и лег на зеленя.

– Что он сделал с кабаном? – ошалело спросил Кулем-за. – Почему секач сразу копыта задрал?