Есть памяти открытые страницы. Проза и публицистика - стр. 67
В Лицее его прозвали Французом. Вот что пишет по этому случаю Модест Корф: «Между товарищами, кроме тех, которые, пописывали сами стихи, искали его одобрения и, так сказать, покровительства, он не пользовался особенной приязнью. Как в школе всякий имеет свой собрикет, то мы его прозвали “французом”, и хотя это было, конечно, более вследствие особенного знания им французского языка, однако, если вспомнить тогдашнюю, в самую эпоху нашествия французов, ненависть ко всему, носившему их имя, то ясно, что это прозвание не заключало в себе ничего лестного».
В первое время в Лицее было запрещено писать стихи. Для этого решения находились рациональные причины, однако для Пушкина этот запрет ничего не значил. Илличевский вспоминал об этом времени так: «Что касается до моих стихотворных занятий, я в них успел чрезвычайно, имея товарищем одного молодого человека, который, живши между лучшими стихотворцами, приобрёл много в поэзии знаний и вкуса. Хотя у нас, по правде сказать, запрещено сочинять, но мы с ним пишем украдкой». Впоследствии, когда стихотворчество уже стало модой и потребностью, этот запрет был снят. Лицеисты декламировали, учили стихи наизусть, писали в альбомы и распевали их хором. Весь Лицей был заражён сочинительством, независимо от дарований. Писали не только лицеисты, писали наставники, надзиратели, гувернёры и лицейские сторожа.
Успехи в учёбе у Александра оставляли желать лучшего, считалось, что «Александр Пушкин имеет больше понятливости, нежели памяти».
С. Д. Комовский, уже по выходу из Лицея и по просьбе первых пушкинистов, написал о нём краткие воспоминания. Из них следовало, что в Лицее и профессора, и лицеисты недолюбливали Пушкина. «Пушкина называли французом, а по физиономии и некоторым привычкам обезьяной и смесью обезьяны с тигром… Пушкин, увлекаясь свободным полётом своего гения, не любил подчиняться классному порядку и никогда ничего не искал в своих начальниках… Кроме любимых разговоров своих о литературе и авторах с теми товарищами, кои тоже писали стихи, как-то: с Дельвигом, Илличевским, Яковлевым и Кюхельбекером, Пушкин был вообще не очень сообщителен с прочими своими товарищами и на вопросы их отвечал, обыкновенно, лаконически. Вместе с некоторыми гусарами Пушкин, тайком от начальства, любил приносить жертвы Бахусу и Венере, причём проявлялась в нём вся пылкость и сладострастие африканской породы».
Яковлев, которому П. В. Анненков давал записку Комовского на прочтение, сделал к ней такую приписку: «Эта статья относится не только до Пушкина, а до всех молодых людей, имеющих пылкий характер. Пушкин вёл жизнь более беззаботную, чем разгульную. Так ли кутит большая часть молодёжи?»