Espressivo - стр. 4

– Девка и не одета толком. Одни обноски…

– Авдотья, а Нестору-то не лучше? Что врачи говорят? Ты с ними дверь в дверь.

– Да не знают они ничего.

– А что ей вообще, науке энтой, известно?

– Помните, какой поначалу-то был? Представительный. В эмчеэсе работал. И дом полон, и девки старшие – умницы. А потом, после аварии этой окаянной, ну, когда химия повзрывалась, как сглазили Нестора. Дашку, правда, родить ещё успели.

– Авдотья, как у него болезнь зовётся?

– Заковыристое что-то. Настасья говорила, да разве запомнишь. Научное название! – Авдотья порылась в памяти. – В общем, со всем организмом непорядок. Операция за операцией, а толку? И не мужик, и не отец.

Даша, не пропустившая ни одного слова, хотела им крикнуть, что папа – отец, вскочила, но карауливший её мальчишка тут же схватился за волшебную палочку. Дерево затрещало. Даша в ужасе разжала пальцы и пнула обидчика ногой.

– Отдай!

Пацан уклонился, засмеялся беззубо и отскочил подальше от бешеной девчонки, прямо в объятия дяди Лёши, сына бабушки Авдотьи. Дядя Лёша ухватил мальчишку за руку.

– Так, Денис! Зачем Дашку обижаешь? Быстренько отдал ей палку!

Пацан попытался вырваться, но держали его крепко. Прикинув, что в присутствии дяди Лёши ей ничто не угрожает, но, едва он уйдет, всё вернётся на кру́ги своя́ – последнее время облавы на дурочку Дашку стали любимым дворовым развлечением, – девчонка выхватила палочку и бросилась бежать, поскорее и подальше ото всех своих обидчиков.

Обогнув один дом, миновав второй и пробежав ещё чуть-чуть, остановилась около старенькой трёхэтажки, полагая, что здесь её никто искать не станет. Над домом возвышалась огромная шелковица, к стволу которой привалилась дощатая крашеная скамейка. Даша присела. Прежде всего стоило убедиться, цела ли палочка. Она поднесла её к глазам, повертела, осторожно пробуя на изгиб, прислушалась. Затем удовлетворённо улыбнулась: цела!

Палочка была взаправду волшебной. Только почему-то этого никто не замечал. Даже мама. И сёстры тоже.

Сначала на палочку в семье внимания не обращали. Но когда увидели, что Даша не расстаётсяся с ней даже во время сна, попытались отобрать. Вернее, отобрали. И спрятали. Предчувствуя сопротивление, выбросить странную игрушку мать побоялась. Даша проплакала ночь, утро и половину дня. К обеду у неё заболела и начала кружиться голова. Испуганная Настасья не стала испытывать судьбу, палочку отдала, не поверив, правда, что она волшебная.

– Зачем она тебе, Дашуня? – спросила и, не дождавшись ответа, ушла на кухню.

Даша вскочила с постели, куда её уложили, хотела побежать за мамой и рассказать про палочку, но сестра Вика водворила её обратно.