Espressivo - стр. 31

Вера Филипповна хмыкнула:

– Не просто возможно, а нужно заставлять! Да, да! Если упирается – убедить, подарить что-нибудь, обмануть, наконец. – Она помолчала и добавила совершенно другим тоном: – Может, кому-то музыка и не обязательна… – Женщина глянула на притихшую Дашу. – Но как же быть с теми, кому от Бога дано, а ума ещё не хватает талантом своим распорядиться? Вот взять, к примеру, мою Лидочку. Другие ещё агукали, а она в полтора года предложениями сыпала. Так у нас все соседи обзавидовались. Даже врачи удивлялись: какой смышлёный ребёнок! А поёт как! Все песни, что по «ящику» крутят, знает. Сериал по первой программе смо́трите?

– Собственно…

– Поёт! Лидочка, умница, спой!

– Ну мам!

– Ладно уж. И правда, голос сейчас поберечь нужно. Тебе же на экзамене петь. Хотя, я уверена, есть дети, которым этот экзамен совершенно и не нужен. Если между нами, какой смысл прослушивать мою Лидию? И так ясно, кто есть кто!

Настасья подыскивала приемлемый ответ, который позволил бы перевести ставший не особо тактичным разговор в иное, более подходящее к данной ситуации русло, когда распахнулась дверь, и торжественная, весёлая Ирина Вениаминовна подошла к Даше, тут же спрыгнувшей с маминых колен, и взяла её за руку.

– Пойдём, юная волшебница, сдавать экзамен. Бояться не надо. Тебя будут слушать очень добрые люди. – И добавила для обеих мамочек: – Кстати, председатель комиссии – Королёва Анна Львовна, удивительнейшая пианистка и педагог, да к тому же и завуч нашей школы.

– А Лидочка? – Вера Филипповна привстала. – Мы уже здесь почти час тор… сидим.

– Конечно, конечно! Девочка устала, – успокаивающим голосом ответила Ирина Вениаминовна, – но там, в коридоре, тоже стоят дети. Некоторые пришли заранее, так же, как и вы. Поэтому, чтобы не было обид, составлен график в алфавитном порядке. Вы – в числе первых. Исключение сделано лишь для Даши ввиду её болезни. Я надеюсь, вы не возражаете?

– Ну-у…

– Вот и замечательно! Отдыхайте пока, я за Лидочкой приду. Идём, Даша!

Экзамен запомнился отрывками. Помню, что Ирина Вениаминовна была красная и какая-то взъерошенная. Она ввела меня в знакомый зал и села в первом ряду. Другая тётенька провела меня на сцену, к моему знакомому роялю. Я почти не боялась, потому что знала, что Крылатый на моей стороне. Когда сопровождающая тётя отвернулась, а экзамен ещё не начался, я шепнула ему: «Здравствуй!» Возможно, он что-то и ответил так же тихо, только я уже смотрела на комиссию.

В зале находилось несколько человек, но, без сомнения, главной была худая строгая женщина, сидящая за огромным чёрным столом.