Если верить лисам I I - стр. 33
Стражник, звеня связкой ключей, медленно шел рядом со мной, в красках рассказывая о том, как взбесившегося сержанта пытались успокоить сразу три отдела. И как потом топили созданные им наледенения на стенах.
— Одному парню едва руку спасли, она насквозь промерзла, думали, отломится…
Остановившись перед нужной камерой, стражник с несчастным видом посмотрел на меня.
— Ключи, — велела я, протянув руку. Заставлять его открывать замок показалось неправильным. Бедолага слишком сильно боялся Йормэ.
Он охотно передал мне всю связку и отступил на несколько шагов назад.
Для того чтобы справиться с замком, пришлось растопить лед, сцепивший все механизмы внутри.
Дверь неохотно поддалась, и к моим ногам опал снег, подпиравший ее с другой стороны.
— Осторожнее, — попросил стражник и еще немного отступил от заснеженной камеры. — Мы не знаем, насколько сильно вышла из-под контроля его стихия. Сержант немного… озверел.
— Не страшно, — отозвалась я рассеянно.
Все было укрыто снегом. На койке высились сугробы, зарешеченное окно под потолком покрывал иней. В раковине в углу камеры высилась небольшая снежная горка, из крана свисала тонкая сосулька.
Лис нашелся в дальнем углу. Он забился в свободное пространство между койкой и стеной, поджал колени к груди и опустил голову на руки, сложенные на коленях. Хвост его безвольно лежал на полу, в снегу. Руки, ноги и даже шею обхватывали оковы, связанные между собой массивной цепью. Сталь была щедро покрыта льдом, почему-то заставляя вспомнить о зеркальной карамели. Поразившись нелепости сравнения, которое могло прийти мне в голову только рядом с Йормэ, я не сдержала нервного смешка.
Цепь звякнула, лис поднял голову, и на меня глянули прозрачные, выцветшие до блеклой синевы диковатые глаза. Они сияли в полумраке звериным огнем, радужка заняла почти весь глаз, белок почернел. Ногти на пальцах потемнели и вытянулись, и на заострившихся ушах виднелись светлые кисточки.
— Йормэ… — позвала я. Медленно опустилась перед ним на колени — под настороженным цепким взглядом все движения сами по себе становились неторопливыми и плавными — и осторожно коснулась бледной руки. Такой холодной, словно она была сделана из снега.
Лис не оскалился и не попытался отстраниться, когда я дотронулась до его щеки, стирая с кожи снежную корку. Когда я отняла ладонь, Йормэ невольно потянулся за ней.
— Не надо было мне уходить, — пробормотала я, зажмурившись. Сейчас я готова была провалиться сквозь землю от стыда. — Это я во всем виновата.
Не до конца оправившийся от отравления лис не пожелал отдыхать, он отправился на мои поиски. И не нашел. Какие бы эмоции он ни испытывал, зверь на них откликнулся, и подавить его у Йормэ не хватило сил.