Если вчера война… - стр. 43
Ладно, скоро все закончится. Собственно, ее здесь наверняка ради собственной же безопасности и заперли – вон как там стреляли! Видимо, что-то пошло не так, мало ли, армия все-таки… Может, случайно выдали эти, как их, боевые патроны, – вот и постреляли друг друга по ошибке. Соответственно сейчас разбираются, кто виноват, решают. А к ней сейчас придет какой-нибудь офицер, хорошо бы, чтоб кто-то из красавцев-морпехов, но на худой конец сойдет и тот импозантный седой подполковник, и выпустит ее отсюда. Репортаж-то еще не готов, но зато что это будет за репортаж! Конфетка! Или нет, скорее бомба, самая настоящая бомба! Эксклюзив, одним словом. Редактор слюной захлебнется. А Лерку из светской хроники и Ольку из криминальной и вовсе стопудово жабы задушат. Насмерть. И никакие личные, читай, «постельные», знакомства с руководством не помогут! А заголовок? Ох, какой это будет заголовок: «Известная столичная журналистка С., рискуя жизнью…»
Словно отзываясь на ее мысли, дверь внезапно распахнулась, противно пискнув ржавыми петлями, и в комнатушку заглянул долгожданный офицер. Правда, не штатовский морпех и не седой подполковник, но тоже ничего. Только форма какая-то помятая и погон не видно. Зато мордашка ничего, смазливенькая, и плечи широченные.
– Пошли, – не ответив на ее улыбку, мотнул головой широкоплечий.
– А повежливее? – кокетливо наклонила голову Юля. – А у вас какое звание? Майор?
– Вперед, я сказал, – не поддался тот. – Молча. Говорить станешь, когда разрешат.
– Фу, как грубо… – Довести фразу до конца журналистка не успела – офицер пребольно сжал ее плечо рукой и просто выпихнул в коридор, причем с такой силой, что она едва не вмазалась в противоположную стену.
– Пошла вперед, я следом. Начнешь рыпаться – будет больно, обещаю. А эт-то еще что? – Стальные пальцы грубо вырвали из ее вспотевшей ладошки коробочку телефона. – Твою мать, приказал же обыскать! Идиоты, б…дь. Ладно, пошли…
с. Чабанка, военный городок БС-412, 17 июля 1940 года
– Да ты что, сержант, совсем рехнулся?! – Генерал-майор Матвей Васильевич Захаров очумело взглянул на застывшего рядом с запыленной «эмкой» адъютанта. – Что значит «не пропущу»? Ты что, не видишь, кто я?
– Так точно, вижу, – едва не теряя от ужаса сознания, выпалил в ответ часовой. – Но не пущу. Это приказ лично начальника особого отдела и товарища коменданта.
– Тьфу ты, – в сердцах сплюнул в мелкую причерноморскую пыль генерал. – А ты красноармеец, молодец, смелый. Ладно, зови сюда кого-то из них. Телефон-то на КПП есть?
– Так точно, есть.