Если вчера война… - стр. 11
– Б…дь! – прокомментировал Сергей, инстинктивно пригибаясь, – еще одна, непонятно откуда прилетевшая пуля ударила в борт над головой и, оставив продолговатую вмятину, с противным визгом ушла рикошетом в сторону.
– Сзади! – уловив, откуда стреляли, коротко рявкнул Родионов, разворачиваясь и выпуская длинную очередь. Маклаков плюхнулся на землю, перекатился под автомобиль и, не задерживаясь, прополз еще немного вперед, выглянув между задних колес «Урала».
Нападавших (или атакующих?) – с первыми же выстрелами заученные некогда строки Устава напрочь вылетели из головы – оказалось трое: двое с винтовками и один с пистолетом и в фуражке, видно, офицер. И отчего-то именно этот последний, державшийся чуть позади, показался Сергею наиболее опасным. Высунув между колесами ствол «калаша», Маклаков поудобнее перехватил пластиковое цевье и выцелил бегущего. О том, что сейчас он во второй раз в жизни выстрелит в живого человека, уже не думалось, равно как и о том, что вообще происходит. Прав был ротный – чем хорош Устав, так это тем, что позволяет не думать тогда, когда надо действовать. На них напали, и они обязаны оказать противнику огневое сопротивление. Все. С этой мыслью старшина выбрал слабину и потянул спуск.
Автомат привычно толкнулся в плечо, и бегущего отбросило назад. Не отпуская спускового крючка – подсознательно он помнил, что так стрелять нельзя, что это неправильно, что сбивает прицел, перегревает и изнашивает ствол и нерационально расходует боеприпасы, но палец будто бы вдруг окостенел, – он повел стволом из стороны в сторону, пересекая свинцовой строчкой еще две жизни. Грохот выстрелов привычно оглушил, и где-то глубоко мелькнула шальная мысль, что все это происходит не с ним. Да-да, точно, конечно же, не с ним! А если даже и с ним, то на самом деле он сейчас лежит на стрельбище, на расстеленном брезенте, а позади стоит с планшетом принимающий стрельбы офицер. И впереди вовсе не люди из плоти и крови, а покрытые пробоинами бездушные фанерные мишени, безропотно падающие под ударами его пуль…
В этот момент боек щелкнул вхолостую. «Семьдесят четвертый» израсходовал первый из выданных Крамарчуком – а кто это, кстати: кто-то из прошлой, уже такой далекой и нереальной жизни, да? – магазинов. Старшина автоматически отстегнул опустевший рожок, отбросил в сторону, нащупал на боку подсумок и перезарядил оружие, вскользь припомнив, что третий магазин он отдал Родионову. За спиной грохотнула очередь Витькиного автомата, грохотнула – и осеклась, завершившись коротким стоном, шорохом падающего тела и каким-то непонятным бульканьем.