Если смерть умрёт - стр. 22
Майор был этому отчасти рад. Прежде он тяготился одиночеством, а теперь ему все больше нравилось быть одному.
Обычно он вечером читал газеты, просматривал почту. Но газеты, давно уже его только раздражали, а почты – мало и вся служебная. Поэтому полученное утром письмо он отложил, не читая, на вечер. Не торопясь, майор надел очки, рассмотрел конверт. По новому длинный, с адресом, отправителя, который теперь писался сверху и как бы навыворот – имя –фамилия, улица, город… То есть по сравнению с той почтой к какой он привык – все вверх тормашками. Он постоянно путался в этом новом порядке, портил конверты, потому и писать письма разлюбил, да и писать стало нечего, и некому.
«Уважаемый товарищ командир! – прочитал он, – Умоляю! Помогите вернуть сына. Я – мать рядового Охлобыстина. С большим трудом, я разыскала его. Он ушел в армию, фактически, добровольно, бросив техникум, и никому не сказав, что уходит в армию. Он просто пропал.
Дело в том, что я воспитывала его одна, а совсем недавно вышла замуж за очень хорошего человека, которого знаю много лет. Мы с ним вместе учились в школе. Но Коля, как-то по-своему истолковал мой поступок, и просто исчез. Наверное, я очень виновата перед ним. Наверно, это так. Но поймите, мне сорок пять лет, Коля вырос. Он, безусловно, скоро женится. Такова жизнь, и я не хочу висеть на нем обузой. Поймите мое состояние, на письма он не отвечает…»
– Ах, ты, засранец! – сказал майор, дочитав письмо, – Гуманоид – менеджер. На вид – тихий такой. Не даром сказано – тихие воды глубоки. Страдает ведь, поросенок!
Майор тоже рос без отца, и, как ему рассказывала мать, где – то лет трех – пяти, просил, чтобы ему купили папу. Он помнил – как ревновал мать. И каждого мужчину, который приближался к ней – считал своим врагом. Хотя как это «приближался»? Никогда рядом с ней никого не было.
– И, слава Богу. Я ее не с кем не делил. Мама всегда была только моя. Может быть, потому что жена оказалось неспособной заменить ее в душе, и полетело все кувырком, так и не сложилось.
Он пошел в казарму, где всегда тихо, где всегда закрыты ставни, потому – кто-то обязательно спал после ночного дежурства.
Охлобыстин сидел рядом с дневальным.
– Чего не спишь? – спросил майор.
Гуманоид шмыгнул носом и пожал плечами.
– Здорово болит? – кивнул майор на забинтованную руку солдата.
– Нормально.
– Пойдем – ко.
Он привел солдата к себе в комнату. Усадил за стол. Достал из шкафа бутылку коньяка.
– Я не пью, – сказал гуманоид, когда майор поставил перед ним стопку.
– Достойно уважения. Я, как ты заметил, тоже не пью. Согласен?