Если сгорим - стр. 4

– Вот здесь написан адрес, где находится Даня, – замахнувшись, он швыряет бумажку прямо в центр этой жижи.

Давид возвращает ко мне полный вызова взгляд.

– Все в твоих руках, Роксана. Иди и забери его, а потом можешь валить на все четыре стороны. Даю тебе слово, никто не посмеет встать на твоем пути.

Небольшой клочок бумаги выделяется ярким пятном на грязной поверхности воды. Я не могу оторвать от него глаз. Влезть в зловонное болото и стать посмешищем для остальных? Отпустит ли он меня, выполнит ли слово или это очередной его прием, чтобы унизить меня?

Все это не имело значения. У меня не было ни единого сомнения, когда я сделала шаг, и зашла по самую грудь в воду. Я раздвигала руками грязь, стараясь не дышать и не думать, насколько это омерзительно. Я слышала за спиной злорадный смех, слышала, как они говорили обо мне, но мне было плевать. И когда покрытая сгнившими листьями и тиной рука схватила бумагу, я тут же развернулась, направляясь к бортику.

Выбраться из бассейна оказалось намного сложней. Лестница была скользкой от наросшего мха, а ветер нестерпимо жалил тело сквозь промокшую одежду. Когда я выбралась, раздался громкий свист и смех. Дрожащими руками я развернула лист бумаги, взгляд жадно скользнул по строчкам. В следующую секунду меня бросило в холодный пот.

Это был чек с ювелирного магазина. Внутри все задрожало, я прикрыла глаза, трамбуя внутри себя обиду и разочарование. Глупо, но я хотя бы попыталась.

– Вот, полюбуйся, – раздался голос Смирновой. Я распахнула глаза и посмотрела на протянутую ей руку. На безымянном пальце сияло кольцо с огромным камнем.

– Нравится? – спросила и, не дождавшись ответа, продолжила. – Мне тоже! Давид очень щедрый, – на ее лице заискрилась улыбка.

Я обернулась, Давид стоял рядом. В одной его руке был зажат алкоголь, вторая была в кармане брюк. Он смотрел на меня с нескрываемым презрением и улыбался.

– И когда ты так поглупела, Роксана? Когда превратилась в такую дуру? – он сделал шаг ко мне. Теперь между нами оставались считанные сантиметры пространства.

– Неужели ты веришь, что я так просто отпущу тебя после всего, что ты сделала? Ты думаешь, я отдам тебе ребенка?

Подбородок задрожал, к глазам подступили слезы.

– Ты пожалеешь обо всем, что сделал…

Он засмеялся, глядя мне в глаза.

– А кто меня накажет, скажи? Разве есть кто-то, кому есть до тебя дело?

Давид слегка склонил голову вбок, внимательно всматриваясь в мое лицо.

Я молчала.

– Или ты думаешь, что он поможет тебе? – он кивнул мне за спину. Продолжая сотрясаться от холода, я обернулась и застыла.