Если бы меня спросили снова - стр. 7
— Ты сказала, что твой сын от моего отца. И даже тест вручила.
— Ну, конечно, этому ты поверил. До этого я словно разговаривала с пустотой, и все мои слова отлетали от тебя как от стены горох. А тут вдруг я стала говорить правду. С чего бы? Может, с того, что она тебя устроила?
И словно не было тех семи лет, что их разделяло. Словно не было ничего. Вдруг стало ясно как божий день, что ничего не отболело, не забылось, не прошло. Что однажды она просто закрыла дверь в ту комнату, но в ней всё так и осталось: их недоверие, их разногласия, их боль и обиды.
Всё там. Никуда не делось. Ну, может, лишь немного запылилось.
4. Глава 4
— Разве я не пытался всё исправить? Я готов был усыновить твоего ребёнка, чей бы он ни был. Я предлагал тебе замуж. Я готов был на всё, чтобы быть с тобой, — горячо возразил Воскресенский.
— Ты думал больше года, Вадим. Больше года я ждала, когда ты, наконец, будешь готов поговорить. Все девять месяцев, когда был мне так нужен. Когда некому было подложить мне под спину подушку, некому сходить в магазин за мороженым с селёдкой, некому порадоваться, как быстро мы растём и некому отвезти в больницу, когда у меня внезапно отошли воды. И когда наш малыш лежал в кювете такой маленький и хрупкий, когда боролся за жизнь и ты был ему нужен, как никто другой, ты тоже не приехал. Петька забирал его из роддома. Мама уволилась, чтобы помогать. А ты… — она смахнула непрошеную слезу. — Ты готов был на что угодно, только не поверить, что он твой.
— Ир…
— Что у нас с Петькой ничего не было! — не дала она себя перебить. — А с твоим отцом тем более! И не могло быть, потому что он самый порядочный человек, с каким мне приходилось иметь дело. Ну может, не самый, он всё же адвокат, — добавила она. — Но не со мной. Это был просто план, Вадим. Как и сто тысяч лет назад он не изменял твоей матери, так и ко мне он и пальцем не прикоснулся. Ты ошибся, Вадим. Мы просто делали вид, что у нас роман, чтобы избавиться от твоей мачехи. Чтобы найти то, ради чего он столько лет её терпел.
Он развёл руками. А что он мог сказать?
Сначала он трахнул Гордееву. А когда приехал через год, чтобы позвать замуж, как собирался, в итоге обозвал Ирку шлюхой.
«Отец, Петька, я… С кем ещё ты трахалась за то время, пока пудрила мне мозги? Господи, я думал… а ты… ты просто шлюха, — презрительно бросил он ей в лицо. — Ты переспала со мной через час после знакомства, в разбитой машине. Я должен понять это уже тогда».
Этого она ему и не простила. «Шлюху», а не Гордееву. Из-за «шлюхи» вручила тот тест, где было сказано, что отец ребёнка Ирины Лебедевой — Борис Воскресенский, чтобы больше Вадим Воскресенский никогда не возвращался в её жизнь.