Если бы черёмуха умела петь, она бы пошла в караоке - стр. 18
Когда я начинаю проваливаться в прошлое, вокруг холодает. Зима. Я стою на перроне, нервно переминаясь с ноги на ногу. Быстрее бы подали поезд!
Я прошу у стоящего рядом мужчины дать мне сигарету и крепко затягиваюсь. Ну когда уже подадут этот дурацкий поезд? Я хочу увидеть твоё лицо в тот момент, когда ты поймёшь, что я решила остаться ради…
… По неизвестной мне причине воспоминание начинает меняться, и я никак не могу его контролировать. На стены перрона наклеиваются обои нашей кухни, а огромные витражные окна становятся пластиковыми.
– А ну дай сигарету! – я выхватываю у тебя из рук пачку. – Ты понимаешь, что я из-за тебя не поехала в страну садов и водопадов! Там вулканы до неба и океан ещё! Я осталась ради тебя, чтобы вот это выслушивать?! Жалкие оправдания!
– Милая, ну послушай, ты же сама всегда говорила, что это дурацкий праздник – день влюблённых сердец или, скорее, дураков? Ну! Это же были твои слова!
– Так было раньше. А теперь я хочу отмечать этот чёртов праздник!
– Я не понимаю, чего ты сейчас от меня ждёшь? – ты смотришь на меня растерянно.
– Я жду, чтобы ты усвоил, что из-за тебя я осталась здесь, в этом городе, который ненавижу, а взамен прошу всего лишь…
Сигарета обжигает мне руку, и фасад злосчастной кухни исчезает. Я снова одна, в темноте, на полу у раковины.
Всё тело покрыла испарина. Не об этом моменте я думала, отправляясь в путешествие. Тело передёргивает от смеси стыда и боли.
Почему я говорила все эти слова?
Сколько всего ужасного, оскорбительного, унизительного.
Миллионы отвратительных вещей, сказанных этим дурацким ртом.
Конечно. Конечно, я виновата. Я – одна большая ошибка этих отношений. Причина, по которой развалилось на миллионы осколков одно большое прекрасное чувство.
Меня начинает лихорадочно трясти. Я ложусь лицом на холодный пол и заливаюсь слезами. Они бегут по щекам на кафель и стекаются в лужицу-море.
Пожалуйста, вернись ко мне. Вернись ко мне. Вернись ко мне. Прости меня. Прости меня. Вернись.
Эта мысль замыкает что-то в моей голове. Я больше ни о чём не думаю. Ничего не чувствую. Я хочу, чтобы ты вернулся. Сейчас. Иначе я умру. Умру! Не могу так больше жить!
Оперевшись руками о стену, я медленно поднимаюсь. Бреду к холодильнику – в морозильной камере лежит бутылка белого сухого вина.
Глоток за глотком.
Глоток за глотком.
А боль никогда не утихнет? Всю жизнь, всю оставшуюся жизнь я буду в тени этого сожаления?
Допив виноградный эликсир, я накидываю халат поверх нижнего белья, надеваю походные ботинки и выбегаю в жаркую южную ночь. Улицы сливаются в один длинный коридор. Путь от точки А к точке Б. От разочарования к надежде.