Если боги за нас! - стр. 18
– Страшно? Так лучше надо было учиться, стараться! Сколько раз тебе было сказано – учись! А ты? Всё лень! И не надо бояться! Поздно уже.
Оглянулись на ехидный голос, участливо так раздавшийся прямо над ухом, вызвавший очередной приступ паники и новую дрожь в неуспевших окрепнуть коленях. Ба-а! Знакомые всё лица. Вот как только увидел Перуна, так на душе сразу же полегчало! Огромная тяжесть упала с сердца, вздохнул облегчённо, обрадовался, заулыбался.
– Рад. Вижу. Жёнке своей не представишь? А то ведь всякое подумать может.
– Привет тебе, бессмертный. До дрожи в коленках напугал, это ты так специально?
– Извини, скучно мне, почему бы не пошутить?
– Эх, понятно теперь. Когда боги шутят, смертные в штаны готовы наложить от таких шуток. А что будет, если ты рассердишься?
– Не изменился ты совсем, почтения к старшим так и не появилось. Язык твой – враг твой.
– Почему? Не соглашусь с тобой. К старшим я всегда с почтением отношусь… почти всегда, когда они того заслуживают. Согласись, ведь всякие люди бывают… и не только люди.
– Это ты на кого намекаешь?
– Меня Татьяной родители назвали. А вас как? – вклинилась в разговор супруга.
А я-то думаю, что это меня словно за одежду кто-то сзади дёргает? А это жена меня осаживает, чтобы не болтал лишнего. Теперь вот даже меня чуть в сторонку отодвинула, плечом прикрыла, вроде как заступается. Но за руку так и держится, не отпускает.
– Дожил! Меня! Забыли! Не узнают! Куда этот мир катится? Нет, пора, пора мне… в этот, как его? Как вы там внизу говорите? О, вспомнил! В монастырь! Женский! – сгорбился, надулся, отвернулся чуток, выказывая вселенскую обиду молниерукий. А сам глазом так и косится. Ехидным таким глазом. – Перун я! Пе-еру-ун!
– Да не может этого быть! Сам Перун! – всплеснула руками супруга, отпустив мою ладонь, поклонилась поясным поклоном, выпрямилась, встряхнула головой, поправляя волосы. – А вы точно Перун, бог?
Ну, всё. Сейчас она его до белого каления доведёт. Пора выручать бедолагу. Или не спешить?
– А ты сомневаешься, женщина? – раздулся от важности повелитель воинской доблести, гроз и молний. А глаза смеются, доволен.
– Ну, как вам сказать? Место это, конечно, не для каждого смертного, абы кто сюда не попадёт, но мы же попали? Может, и вы такой же?
– Два сапога пара. Что один, что другая. Достойны друг друга. Хотя, может, это и к лучшему? Подойди ко мне, женщина моего друга!
Я даже спинку выпрямил, услышав такие слова. И чуть на попу не сел, рюкзак хоть и полегчал заметно в этом пространстве, но назад всё-таки потянул. Кое-как удержал равновесие, не опозорился, хотя для этого пришлось на шаг отступить. Но довольство никуда не делось. Осталось ещё нос к небу в порыве тщеславия задрать, да мы и так вроде на небе, куда его задирать, глубже или дальше в космос? Повременю. Но лестно, лестно такое слышать. Надо же, друг бога! И какого! А Танюшка снова в руку вцепилась, опасается.