Если ангелы падут - стр. 14
4
Том Рид гнал на юг из центра на служебном «Форде Темпо» с красно-бело-синим старовским баннером и вьющимся по борту девизом: «МЫ ИСТОРИЯ САН-ФРАНЦИСКО».
Вот вам жестокая ирония. Насмешка судьбы. Он хотел сделать юбилейную статью о похищении и убийстве Таниты Мари Доннер. Чтобы сравнять счеты. Искупиться. И тут такое, и снова в Бальбоа.
Костяшки его пальцев на руле побелели. Обгоняя на 101-м хайвее неуклюжий трейлер из Юты, он никак не мог избавиться от истории Доннер и сонма других вопросов. Если сегодняшнее дело в самом деле реально, оставит ли его на нем газета? Сможет ли он снова с этим справиться? А почему бы и нет. Терять ему больше нечего. Он уже пожертвовал своей семьей ради истории Доннер.
– Мы потеряли друг друга, Том, – сказала Энн, когда они в последний раз выходили вместе, недели через три после самоубийства Уоллеса. Уютное местечко в Саусалито с видом на городской закат и арфист, исполняющий реквием по их браку. Энн была права. Что-то между ними умерло – факт, который он до сих пор отказывался признать. Рид тогда, поигрывая на столе ложечкой, встретился с Энн взглядом. В свете свечей ее глаза дымчато сияли, как в день их свадьбы.
– Скажи мне, Энн. Скажи, как ты потеряла меня.
– Твоя выпивка вышла из-под контроля. Я просила тебя остановиться. Ты не понимаешь, как это действует на нас. На Зака, на тебя.
Он резко пристукнул ложечкой по столу.
– Меня профессионально унизили, Энн. Отстранили от дела, бросили в выгребную яму политического дерьма. А тут ты мне с этим пониманием!
– А ну тише, – сердито прошептала она.
Он одним глотком допил вино и снова налил бокал доверху.
– Том, непогрешимых людей нет. И ты не исключение.
– Я не ошибался.
– Значит, что-то пошло не так! Я не хочу об этом говорить.
– Ты сама завела эту тему, дорогая. – Он хлебнул еще вина.
– Ты представить не можешь, что мы с Заком пережили, когда по телевизору та вдова бедного учителя дала тебе пощечину.
– Тот бедный учитель убил Таниту Доннер, Энн!
– Ты не можешь этого знать. Полиция сказала, что он был не…
– К херам ту полицию! Уоллес был извращенцем-педофилом, детоубийцей!
– Перестань! Прекрати сейчас же! – тихим злым голосом отчеканила Энн.
Прошло несколько напряженных секунд. Салфеткой она промокнула себе уголки глаз.
– Нам нужно побыть порознь, – сказала она. – Зака я забираю с собой. Жить будем у моей мамы в Беркли.
Это можно было сравнить с ударом кувалды под дых.
– Я не знаю, смогу ли дальше жить с тобой, – горько прошептала Энн. – Люблю ли я тебя вообще. Теперь, после всего этого.
Она прикрыла рот рукой.