Эскимос с Марса - стр. 3
– Сто двадцать четыре, семьдесят восемь, двести, – без всяких эмоций повторил паренек.
Надя села в кресло.
– Во! Слышали! Издевается, постоянно цифры бурчит.
– Олег пытается вам что-то сказать, – вздохнула я.
– Так пусть говорит, – обозлилась она.
– У него свой язык, похоже, эти цифры имеют большое значение для мальчика, – протянула я, обогнула стол, приблизилась к подростку и решила завести с ним беседу: – Здравствуй, Олег.
– Сто двадцать четыре, семьдесят восемь, двести, – раздалось в ответ.
– Идиот! – в сердцах воскликнула Надя. – Господи, за какие грехи ты мне на склоне лет такое испытание послал? Хотела его по голове погладить, дотронуться не успела, только руку протянула, так мальчишка визжать начал!
– Аутисты не выносят чужих прикосновений, – пояснила я. – Если такой человек разрешает себя обнимать или дает вам руку – это демонстрация наивысшей степени доверия. Очень часто ребенок не проявляет ее даже по отношению к родителям. Особенные дети крайне привязаны к обстановке, очень тяжело переживают смену местожительства и привычной пищи.
– Откуда вы знаете? – с недоверием покосилась на меня Надя.
– В институте когда-то прослушала курс лекций по психологии. И…
Слова застряли у меня в горле. Олег, по-прежнему не обращавший на нас внимания, продолжал быстро водить карандашом по бумаге, но я только сейчас посмотрела на его работу и поняла: он с удивительной точностью и филигранным мастерством воспроизводит одну из картин русского художника Перова, она называется «Тройка» и демонстрируется в Третьяковской галерее. В распоряжении Олега был всего лишь один простой карандаш и лист бумаги формата А4, но мальчик умудрился разместить на малом пространстве всю композицию. Он уменьшил фигуры детей, изображение бочки, санок и удивительно точно передал выражение лиц подростков. Если бы картина была нужного размера, а Олег имел краски, копия могла стать неотличимой от оригинала.
– Здорово! – похвалила я Олега. – Ты молодец. Давай познакомимся, меня зовут Даша.
– Сто двадцать четыре, семьдесят восемь, двести, – без всякой агрессии произнес мальчик.
Я повернулась к Наде:
– Олег не ваш внук…
Она махнула рукой:
– Сплошная беда. Нет, конечно, я надеюсь, что дочь мне нормальных родит, не уродов.
– Не говорите так, – попросила я, – мальчик все понимает.
– Тогда почему он так себя ведет? – возмутилась она.
– По-другому он не может, – вздохнула я.
– Таблетки от его болезни продают? – с надеждой спросила хозяйка квартиры. – Вон у соседки, Зинаиды Кирилловны, внучка с припадками слегла, так ей уколы делали, нонче она козой скачет.