Эскадрон, сабли наголо! - стр. 8
– Так он ведь из грузинских князей сам родом, – ответил всезнающий Герасим. – Мне перед построением Мишка из полкового штаба про него сказывал, что он, дескать, из потомства тех местных князей Эристовых, которые еще аж при ампираторе Петре Первом на службу в Рассею выехали. Так что горячая, кавказская кровь у их светлости.
– Разговорчики! – послышался громкий оклик с правого фланга. Подпоручик Кравцов привстал на стременах, пытаясь разглядеть «самых общительных» в своем взводе.
– Тихо, а ну-ка тихо, братцы! – рявкнул унтер Сошников. – А не то тоже всех к повинным причислят. Языки прикусили!
В отдалении послышалось громогласное приветствие третьего эскадрона, а вскоре за ним и последнего, четвертого. Начальство обошло общий строй, познакомилось со своим личным составом и теперь изволило принять парад.
– В колонну по шесть! – донесся крик подполковника Бомбеля. – Направляющим – первый эскадрон! Дистанция между эскадронами – десять шагов, между рядами колонн – три шага! По-олк, марш!
Ряды драгун шли ровным шагом по широкому ровному выгону.
– Смирно! – ровно за десять шагов до принимающих парад кричал каждый из эскадронных командиров. – Сабли-и вон! На плечо! Равнение направо!
Тимоха выхватил из ножен свою и, положив ее тыльем (стороной, обратной заточенному лезвию) на правый погон, старался ехать как можно ровнее. Вот и новое полковое начальство с генералом. Портнягин, улыбаясь, что-то оживленно рассказывал полковнику с выделяющимся на его лице большим, орлиным носом. Тот кивал в ответ и внимательно разглядывал проходящие мимо ряды теперь уже его полка.
– Эскадро-он, сабли!
– В ножны!
«На первой команде клинок на две трети вставляется в ножны, вот так, – шептал про себя Тимоха, работая саблей. – На второй команде резко кидаем его в ножны. При этом спина прямая, держимся по команде смирно».
– Вольно! – наконец донесся крик капитана.
Ну а теперь можно принять свободную позу.
– Все, парад закончен, всем спасибо, все свободны, – пробормотал он, косясь на правофлангового унтера. – Виноватым выволочка, общественное порицание, позор и штрафные работы, всем остальным – чистить лошадей и готовиться к дальнему выходу.
– Чего ты там бубнишь? – взглянул на Тимофея следующий справа младший унтер-офицер.
– Да я говорю, запасные саквы под овес нужно бы подшить, Ефим Силович, – ответил отделенному командиру Тимоха. – Ежели впереди у нас такой долгий выход намечается, так побольше верхами приторочить его надобно.
– Это да-а, – задумчиво куснул ус едущий рядом ветеран. – Но и на цельный месяц фуража ты ведь эдак все одно на себе не сумеешь вывезти. – А окоромя него, еще сколько с собой надобно будет тащить! Эх, вот же сподобило начальство в такую-то пору нас из крепости гнать, – крякнул он недовольно. – Самое гнилое время – этот февраль месяц на всем Кавказе будет.