Еще один день - стр. 32
– Никогда не думал, что подойду сюда ближе чем на километр.
– У вас это сезонная аллергия или что-то более серьезное?
Татьяна произнесла это откровенно насмешливо, потому что ей не нравился тон, который Андрей принял в отношении газет вообще. То есть в отношении того, что она считала для себя святым, и ко всему, что с ним связано, относилась ревниво. Андрей или не заметил насмешки, или сделал вид, что не заметил, но сказал с каким-то ожесточением:
– К вам это не относится. У меня с газетчиками совершенно другой опыт.
Какой именно, он не сказал, а расспрашивать Таня посчитала неуместным. Андрей не уходил, хотя они стояли у крыльца редакции, и Таня спросила:
– Вы хотите сказать что-то еще?
– Где я разыщу вас вечером?
Он сказал это таким тоном, словно о встрече они давно договорились. Татьяна вспомнила, что обещала поужинать с ним в Андреевском, ковырнула носком сапога снег и ответила с запинкой:
– Пока не знаю… Позвоните в редакцию ближе к вечеру. К тому времени буду знать наверняка.
Татьяна поднялась по очищенным от скользкого снега ступенькам, открыла дверь. И как только шагнула в длинный коридор с широкими, крашенными желтой охрой половицами, слегка заволновалась. Ее волнение было сродни тому, которое испытывает человек, приехавший к чужым людям и не знающий, как его встретят. Сдерживая трепет, она осторожно двинулась вдоль коридора, на ходу читая таблички на дверях. «Заведующий отделом писем», «Заведующий промышленным отделом»… А вот и нужная ей дверь: «Редактор Тутышкин Матвей Серафимович». Задержав на мгновение дыхание, чтобы успокоиться, постучала. И тут же услышала:
– Да, да, входите.
Татьяна отворила дверь и, перешагнув порог, остановилась. Из-за стола поднялся небольшой круглый человек в темно-сером костюме и голубой, не застегнутой на две верхние пуговицы рубашке. Он был близорук. Массивная, из темно-коричневой пластмассы оправа с позолоченной фасонной решеткой в основании дужек обрамляла тяжелые двояковыпуклые стекла. Казалось, что очки ведут свою собственную, независимую от хозяина строгую жизнь. Татьяна представилась.
– Звонили о вас… Николай Макарович Гудзенко звонил, – торопливо, минуя всякий протокол, сказал редактор и тут же услужливо добавил: – Вы раздевайтесь, давайте я вам помогу. Меня Матвеем Серафимовичем зовут… – Редактор помог Татьяне снять пальто, положил его на спинку стула и, оглядывая ее, с удивлением спросил: – Вы так и в самолете летели?
Татьяна пожала плечами.
– Там же собачий холод. Как вы не замерзли?
– Добрые люди помогли, – неопределенно ответила Татьяна.