Еще один день - стр. 17
Поняв, что случилось, Верка в ужасе кинулась в общежитие. Толкнув плечом дверь, она как слепая прошла через комнату, и рухнула на кровать. Ее разрывали рыдания. Плечи ее тряслись, она размазывала слезы ладонью и, захлебываясь ими, не могла вымолвить ни слова. Таня бросилась к ней, пытаясь узнать, что случилось, но та только отмахивалась. Наконец, шмыгнув носом и в очередной раз утерев слезы, произнесла:
– Все. Теперь надо уходить из университета. Где взять деньги? У матери пенсия сорок рублей…
Таня поняла, что она потеряла командировочные. И тут же стала лихорадочно соображать, как выручить подругу.
Татьянин отец был полковником, мать – учительницей. Получали они прилично, и деньги для нее особой проблемы не представляли. Поэтому она обозвала Верку дурочкой (так и сказала: не будь психованной дурочкой) и предложила:
– Возьмешь мои командировочные. Я смогу обойтись без них.
Верка перестала плакать, села на кровати и, не мигая, долго смотрела на Таню. Потом обняла ее за шею, поцеловала мокрыми губами в щеку и снова заголосила с такой силой, словно это был последний день ее жизни. Таня отдала ей деньги, а самой пришлось заезжать к родителям. Крюк был немалый – четыреста километров. И поэтому на свою практику она опоздала на два дня. Она была уверена, что просто так ей этого в «Приобской правде» не оставят. Но пугало не это. Больше всего не хотелось с первого шага зарекомендовать себя человеком необязательным.
Весь путь от вокзала до редакции Татьяна думала, какую причину привести в свое оправдание. И ни одна не казалась ей правдоподобной. Причем самой нелепой выглядела та, что была правдой. Поразмышляв об этом, она все же решила не врать. А там будь что будет. Правду надо выдержать, за нее не может быть стыдно.
И уж никак она не ожидала, что на ее опоздание никто не обратит внимания. Словно она была не из университета и ее вообще никто не посылал на практику.
По крайней мере, такое впечатление у нее осталось от встречи с секретаршей редактора. Когда она назвала свою фамилию и попросила сказать редактору, что она, Ростовцева, приехала, секретарша, даже не удостоив ее взглядом, равнодушно спросила:
– А вы по какому вопросу?
Татьяна повторила:
– Я – Ростовцева.
Секретарша пожала плечами, и по недоумевающему взгляду Татьяна поняла, что ее фамилия этой «фифочке» ничего не говорит. Тогда она назвала себя полностью:
– Ростовцева Татьяна, из Уральского государственного университета (на слове «университет» она сделала особое ударение), приехала в «Приобскую правду» на практику. С Александром Николаевичем я говорила по телефону еще перед выездом из Свердловска.