Эсхато. Бешеные - стр. 1

Вокруг было много пыли. Разбитое стекло, клочки старых газет, пустые полки и тьма – хоть глаз выколи. Внутри крохотного магазинчика у автозаправки было невообразимо грязно.

Первым зашёл отец, держа наготове самодельное копьё: он вырезал его на днях из крепкой ветви ясеня. Нож, как всегда, был рядом – на поясе, в нужный момент можно было легко выхватить и пустить в дело. Чёрная краска с лезвия давно сползла как кора с умершего дерева. Ей хотелось получить такой же, с деревянной рукояткой, с блестящим на солнце лезвием, но…

Еще настанет время, Саш.

Он сделал несколько шагов вперёд, оставив отпечатки подошв на пыльном полу. Пальцы крепко сжимали копьё, это было заметно по выступившим венам на исхудалых кистях. Он посмотрел сначала влево, потом вправо, напоминая крысу, покидающую свою нору для вылазки.

Просто слушай, что я буду говорить, и ни в коем случае не отдаляйся от меня ни на шаг, всегда повторял он ей.

Уже не первый раз они выбирались из деревни на разведку, но отец неустанно продолжал давать ей наставления. Когда он говорил одно и то же раз за разом, она чувствовала себя неуютно. Думала, что ее присутствие и не нужно вовсе и она отыгрывала роль призрака, следовавшего по пятам отца – паршивое ощущение.

Отец осмотрелся, сделал несколько более уверенных шагов вперед, по-прежнему оставаясь начеку.

– Пап, а можно… – сказала она.

– Нет. Жди возле входа, – прервал он ее.

И так всегда, подумала она.

Она даже не знала, что это за здание. Что такое «дорожный магазин»? Он мог передвигаться по дороге? И кто такой Алекс? Почему это место названо в его честь? Интересно, жив ли этот Алекс сейчас? Странные вывески, прикрепленные к потолку и гласящие «Говядина по цене 250!», еще больше вводили в заблуждение. Что означали эти цифры?

– Пап…

– Следи за входом, – перебил он.

– Ладно…

Находясь в пути почти весь день она порядком устала. Зной, стоящий на улице, заставлял частенько протягивать руку за пластиковой бутылкой, хранившейся в боковом кармане рюкзака. Сегодня она уже дважды прикладывала к губам горлышко, в то время как отец – ни разу. Как ему это удается? По пути она постоянно предлагала ему сделать глоток, но он отказывался. Сколько она себя помнила, папа всегда пил только из собственной фляги и строго-настрого запрещал к ней даже прикасаться. Она не помнит и дня, чтобы он пил из чего-то другого, все время у него была эта ненавистная металлическая с множеством царапин на корпусе, фляга.

Саша посмотрела на отца. Его губы, спрятавшиеся в зарослях полуседой бороды, давно высохли и казались чересчур тонкими. Взгляд грустный, но в то же время такой добрый и пронзительный. Голубые глаза всегда успокаивали ее, словно говоря: «Ты в надежных руках, я тебя не брошу».

– Саша. – Голос отца отвлек ее от мыслей. – Заходи, но оставайся начеку.

Еще раз оглядевшись и убедившись, что на шоссе никого нет, она зашла внутрь – медленно, боясь нарушить тишину этого давно заброшенного места.

– Приметишь что-нибудь – дай знать. Только сама не трогай, – велел отец.

Она кивнула и все тем же настороженным шагом принялась ходить возле полок. В глаза бросилась стойка кассира, где стояла пустая подставка для журналов, похожая на елку без зелени и иголок. Она подошла, чтобы разглядеть ее поближе, и услышала, как под ногами раздался хруст, словно бы она наступила на сухой лист. Ногой она смахнула слой пыли и увидела выцветшую фотографию на обложке с изображением океана и странными деревьями с длинными стволами и забавными листьями на конце. Никогда в жизни она не видела ничего подобного.

Саша опустилась на корточки и взяла в руки журнал, пара листов которого тут же упали на пол. На одной из страниц красовалась улыбающаяся парочка. Глаза у них закрыты солнцезащитными очками, а позади – синее без единого облачка небо. Эти двое заставили Сашу впервые за долгое время улыбнуться. Она хотела полистать журнал, но тут подошел отец.

– Нашла что-то? – Он посмотрел на находку Саши и улыбнулся. – Вот так да, где же ты это нашла?