Есенин - стр. 84
– Фу-ты ну-ты! Надо же! Давно ли Серега материться перестал? – не унимался Кусиков.
– Ты чего пристал к Сереге как банный лист, – поморщился Якулов. – Давайте лучше выпьем, а то башка трещит после вчерашнего… Чего только не пили… Здорово повеселились.
– Я работаю, – Есенин кивнул на лежащие на столе стихи. – Ты же знаешь, когда работаю, я не пью…
– Верно, Сергун, если пьянка мешает работе… брось работу, – заржал Кусиков. – Черт с тобой, мы и без тебя выпьем! – Он достал из оттопыренных карманов пальто бутылку водки и стаканы, протянул Якулову.
Расположившись на столе, они разлили по полстакана и чокнулись.
– За Серегу!
Залпом выпили. Есенин брезгливо передернулся:
– Как вы можете?!. Водку?! С утра?!!
– Очень хорошо!! – парировал Кусиков.
Из-за двери, ведущей в зал, послышалась музыка. Есенин подошел, легонько приоткрыл ее и заглянул в образовавшуюся щель. Он увидел свою божественную Изадору в окружении тощих детишек, с испугом слушающих странную тетю в нелепом одеянии.
– Дети! Я не буду учить вас танцам! – торжественно говорила она ничего не понимающим детям. – Вы будете танцевать, когда захотите! Я хочу научить вас радоваться – порхать как бабочка в траве, дышать легко и свободно, как птицы. Я хочу, чтобы детские руки могли коснуться звезд и обнять мир! Переведите, – обратилась Айседора к Шнейдеру.
неожиданно пропел Сандро, притопывая ногой. – Это про тебя Мариенгоф вчера сочинил! – осклабился он, икнув.
– Тихо, вы!.. – Есенин осторожно прикрыл дверь и подошел к друзьям. – Зря вы так. Вы же ее совсем не знаете! Она баба добрая, чудная только. – Он решительно налил себе водки и выпил. – Пошли отсюда… Только скорее, а то Айседора вернется, – и спрятал листки со стихами в стол.
– Ура, Серега! – крикнул Кусиков, но Есенин сунул ему под нос кулак:
– Тихо, сказал! А то вот закусишь, Кусиков!
Он метнулся в спальню. Быстро переоделся. Крадучись и подталкивая пошатывающихся приятелей, вышел из особняка на улицу.
– Сюда, господа-товарищи! Ко мне! Эх, прокачу! – крикнул стоящий неподалеку извозчик.
Троица разместилась в экипаже, и Кусиков скомандовал:
– В «Стойло Пегаса».
– Куда? – не понял извозчик.
– На Тверскую гони, брат, гони в кафе, – засмеялся Есенин.
– Теперь понял, – обрадованно дернул вожжами извозчик. – Но! Милая!
Когда через какое-то время Дункан заглянула в кабинет и увидела вместо Есенина натюрморт на письменном столе: пустую бутылку и опрокинутые стаканы. Вдохновенный взгляд ее сразу потускнел, плечи опустились, и она даже как-то постарела.