Есенин - стр. 29

– Браво! Браво. Яков Григорьевич! – первым громко зааплодировал Мариенгоф. – Вот это поэзия! Шедевр!

Все нерешительно поддержали, а жена Блюмкина, Нора, красивая брюнетка, сидевшая во главе стола, глядя на весь этот шабаш, закрыла лицо руками.

– Яков Григорьевич! – льстиво продолжал Мариенгоф. – Мы с Сандро недавно были в Музее революции, так, знаете… там вам и убийству Мирбаха посвящена целая стена.

– Неужели? Очень приятно, а что там на стене? – самодовольно спросил Блюмкин.

Мариенгоф, хитро подмигнув Кусикову, продолжал:

– Да всякие газетные вырезки, фотографии, документы, цитаты… Цитаты! Правда, Сандро?

Кусиков понял, что Мариенгоф разыгрывает Блюмкина, и с готовностью поддержал:

– Да, цитаты! Я даже помню, что поверху через всю стену цитата из Ленина, я ее помню наизусть. Прочесть, Яков Григорьевич?

– Если помнишь, давай! – согласился Блюмкин, не ожидая подвоха.

Кусиков встал и, как вождь с трибуны, прокричал:

– Нам не нужны истерические выходки мелкобуржуазных дегенератов, нам нужна мощная поступь железных башмаков пролетариата.

Все засмеялись. Блюмкин, по-прежнему не понимая, что его разыграли, огорчился.

– Надо будет сходить проверить. Я жизнью тогда рисковал… а они меня так… сволочи!!

Есенин решительно распахнул дверь и вошел в номер, широко улыбаясь.

– Привет честной компании! Мало вас? Не надо ли нас?

Приход Есенина с девушками оказался как нельзя кстати, ибо розыгрыш, который учинил над Блюмкиным Мариенгоф, в отместку за Марьин-графа, по-видимому, сильно озлил Якова Григорьевича.

– Ба! Сергун! – искренне воскликнул обрадованный Мариенгоф. – Те же и «Явление Христа народу», и, как всегда, с девочками! Ну наконец-то! А то мы уже заждались.

– Мы заждались и нажрались! – срифмовал Кусиков.

Наседкин, предупреждая возможную грубость, одернул его.

– Сандро, остынь! Тут дамы. Проходите сюда, Катя, Галя!

Жена Блюмкина радостно вышла из-за стола навстречу Есенину. – Проходите, Сережа! Девушки! Вот сюда. Подвиньтесь, господа-товарищи-имажинисты! Пожалуйста, поухаживайте за дамами!

– Чур, рядом со мной, – Наседкин усадил Катю около себя. Подвинул свою тарелку, налив ей в бокал вина, счастливый, забыл обо всем на свете, не скрывая своего чувства к девушке.

– А Приблудного нет? – спросила Катя, оглядывая присутствующих.

– Нет! Приблудного сегодня нет! – ревниво ответил Наседкин.

Бениславская вначале хотела сесть рядом с Есениным, но Кусиков, потянув Галю за руку, усадил ее рядом с собой.

– Мы, горцы, любим только кавказских женщин. Сакартвело! – добавил он по-грузински.

Галя хотела запротестовать, но, увидев просящий взгляд Есенина, осталась.