Есаулов сад - стр. 45
Софья Гавриловна поднимает ладошку:
– Мне бы пиленых дровишек. Игнат поколет, а я на растопку буду их сушить, поленницей пристрою за сараем.
– Слушай в последний раз, – рычит Титаник. – Завтреть машину даю под уголь. То не означает, что дров нельзя привезть. Игнат пущай поможет.
Никто никогда не осмеливался отвергнуть благодеяния Титаника, и Серёньке стало казаться, что так было и будет вечно. Вырастет Серёнька, на инженера выучится, приедет работать на Сплавную, а там командиром окажется Титаник. Переселится Серёнька с матерью в новую квартиру, а комендантом горкомхоза будет Титаник.
С замиранием сердца думал Серёнька, что же случится с двором, если однажды Титаника не станет? Ох, мурашки по спине!…
Кто дров привезет? Кто скомандует огород садить, кто всех на пляж сведет?…
Был и такой грех за Титаником. В воскресный июльский день Титаник вывел всех на улицу и приказал:
– Смотри наверх. Светило ярится. Смотри вдаль. Чистая кудель облака… Идем на Песчаное купаться и возгорать.
Софья Гавриловна, бедная, чуть не упала на колени и взмолилась:
– Пощади старую, Титаник! – со страху-то в глаза назвала его по-дворовому.
– Возгорать будешь, к зиме устойнее приготовишь себя, – отвечал с неумолимой гримасой Титаник, построил население двора в затылок друг другу и привел на озеро. И то спасибо – на озеро, а мог бы утащить на Умару, она в семи километрах от города.
На озере Песчаном Титаник освободил женщин от опеки, но Игнат, Серёнька и Вячик по счету Титаника падали в воду и по команде выходили на берег.
– Что вы без меня делать будете? – говорил, сидя в черных трусах на песке, Титаник. Трусы шестидесятого размера по заказу тети Марфы шила серёнькина мать. – Погибнете, утопнете то есть.
И Серёньке мерещилось – погибнут, точно. Он представлял в картинах: огород в запустении, рассада огуречная пожухла в парниках, капуста выветвилась, не уродила. Береза, посаженная отцом, увядает под окном…
Серёнька невольно, как и Вячик, научился быстро исполнять указания тирана и преданно смотреть ему в глаза; Титанику нравилась перемена в мальчугане – раньше волчонком огрызался, а теперь на лету слово ловит.
А нынешним летом и Титаник подобрел, оказывается, природа тирании способна на неожиданные ходы. Но торопиться не будем.
За ужином, растелешившись без свидетелей, Титаник втолковывает Вячику:
– Друг твой Сергей дисциплину блюдет, по моим стопам пойдет. А кто ты есть? Больной? Нет, ты шпана, шалопайством прикрываешь недуг.
Вячик терпел речи Титаника, только поддакивал, но однажды, побелев, сказал вдруг: