Ёсь, или История о том, как не было, но могло бы быть - стр. 17
– Ё-ё-ся, гра-а-а-б-я-я-ят!
Ёсиф стремглав, еще не открывая глаз, вскочил на ноги и очутился перед грудью долговязого. В один миг открыв глаза и оценив ситуацию, Ёся выхватил заточку из кармана брюк и воткнул ее долговязому в пах. От неистовой боли тот заорал, как резаный тюлень, и присел на Надину полку, скорчившись буквой «зю». Весь честной люд устремил свои взоры на тройку.
– Ты чё, сцука, у бедных граждан последнее тыришь, да я тебя, кобель непрошенный, в порошок сотру, – Стален занес над ним волосатый кулак правосудия.
– Нет, нет! – от безысходности завопил раненый. – Я голоден и есть хотел, – продолжал ныть он. – А у вас такой запах из котомки исходил, вот я и не удержался.
Его глаза источали саму жалость, а тело походило на скелет для изучения анатомии человека, щеки впали и прилипли к челюсти, и если б не козлиная бородка, то Ёся подумал бы, что это египетская мумия перед ним. Вдобавок его руки прижимали причинное место, и от этого он совсем походил на кокон с торчащей из него головой. К тому же он неистово стонал. Ёсиф опустил кулак.
– Перестань ныть, как баба, на вот, вытри свои мудя да залей их водкой, – Стален протянул грязный носовой платок и, задрав штанину, вытащил небольшой графинчик водки. Надя вопросительно посмотрела на Ёсю.
– Да эт я, Надь, в кафе притырил, дорога длинная, вот я и подумал. Авось сгодится, вот и сгодилась, – оправдываясь сказал Ёсиф. – Притырил, значит, я его кормлю, пирожки ему покупаю, компот. А он водку тырит, тюрьма твой дом, а не столица, посмотрите, какой орел, скотина ты, понял, – в сердцах ответила Надя. Долговязый замолк, голос этой женщины и учительский тон произвели на него впечатление и гипнотическое воздействие. С такой женщиной не пропадешь, она и защитит, и накормит, и обласкает, и обогреет, подумал он, а этот и впрямь скотина. Долговязый обмакнул платок в водку, расстегнул штаны и с силой прижал руками пах. Народ после перепалки Надежды с Ёсифом, быстро потерял интерес к происходящему и уже не глазел в их сторону, а неспешно покачивался на своих полках в такт колесам паровоза.
– Ты, конечно, Надежда, хотя и баба, но слова говоришь обидные, я что, шарамыга какой-то, я тебя сейчас спасал от этого скелета, а ты? И не нужна мне эта водка, – виновато парировал Ёсиф. – Хочешь, забирай ее себе, – он предложил водку долговязому.
– Мне, не-е, – протяжно застонал тот. – Нет, мне водки не надо. Мне бы пожрать чего, а водки не надо.
– А чё тебе надо? Чё тебе вообще здесь надо было, чё ты к нам со своим самоваром вломился? – налетел на него Ёсиф, снимая внутреннее напряжение.