Эроусмит - стр. 83
Но в десять часов Мартин и Леора сидели в поезде, который нес их на Восток. Они сошли в главном городе округа, Леополисе, – большом центре, с четырехтысячным населением и с одним трехэтажным домом. В тот же день, в час пополудни, они обвенчались у лютеранского пастора-немца. Кабинет пастора представлял собой голую комнату, посреди которой одиноко высилась большая ржавая дровяная печь, и свидетели, пасторша и какой-то старый немец, приглашенный в то утро расчистить в саду дорожки, сидели на ящике для дров и клевали носом. Только усевшись в обратный поезд на Уитсильванию в два часа дня, Мартин и Леора отбросили мрачные опасения, которые преследовали их с утра. В вонючем вагоне, прижатые друг к другу давкой, схватившись за руки, невинно свободные от той отчужденности, которую иногда создает между новобрачными пышность венчания, они вздыхали: «Что же нам теперь делать, что нам делать?»
На уитсильванской станции их встретила в боевой готовности вся семья.
Берт сразу же заподозрил побег. Он обзвонил по междугородному телефону пять-шесть ближайших городов и добрался до секретаря округа через пять минут после выдачи лицензии на брак. Берта ничуть не умиротворило замечание секретаря, что Мартин и Леора совершеннолетние, а посему он, секретарь, ничем помочь не может и ему в высшей степени наплевать, кто с ним говорит, – в своей конторе он распоряжается сам».
На станцию Берт прибыл с твердым решением сделать из Мартина такое, же совершенство, как Берт Тозер, и сделать безотлагательно.
Страшен был этот вечер в доме Тозеров!
Мистер Тозер сказал и долго доказывал, что Мартин взял на себя теперь большую ответственность.
Миссис Тозер заплакала и сказала, что она надеется, Ори не была вынуждена торопиться свадьбой по особым причинам…
Берт сказал, что, если бы дело обстояло так, он убил бы Мартина…
Ада Квист сказала, что Ори видит теперь сама, к чему приводит самонадеянность и разговоры об отъезде в ее любезный Зенит…
Мистер Тозер сказал, что во всем этом есть одна хорошая сторона: Ори теперь сама видит, что они не могут отпустить ее опять на курсы сестер, чтоб она там попала в новую передрягу…
Мартин время от времени вставлял замечания в том смысле, что он-де хороший молодой человек, замечательный бактериолог и способен нести заботу о своей жене. Но никто, кроме Леоры, его не слушал.
Далее Берт объявил (причем отец его прокудахтал: «Не будь, однако, слишком резок с мальчиком»), что если Мартин воображает, будто он получит от Тозеров хотя бы цент за то, что сунул свой нос туда, куда его не просили, то пусть он только заикнется об этом ему, Берту, пусть только заикнется!