Эротикон - стр. 56
Следует сказать, что упрёки Геры были справедливы лишь отчасти. Отправляясь на пир и приглашая с собой жену, Зевс вовсе не думал с кем-либо флиртовать. (Да это было бы и не разумно в его положении!) Выпить пару-другую кубков хмельного вина и поговорить по душам с Герой, – вот и всё, что он предполагал сделать. Однако игра в фанты спутала Громовержцу все планы. Оказавшись за одним столиком с Амфитритой, он не мог не податься обаянию этой эффектной и весьма темпераментной богини. А она, по своему обыкновению, не преминула испытать на царе богов силу своих колдовских чар.
Выйдя из пиршественной залы, Зевс тотчас обнял свою спутницу, но она ловко выскользнула из его рук и быстро взбежала вверх по лестнице. Громовержец хотел уже броситься следом, но тут появился раб с факелом.
– Твои покои, о величайший, прямо по коридору, – объявил он подобострастно кланяясь.
– Очень хорошо! – внушительно промолвил сын Крона. – Но как нам быть с царицей?
– Прошу тебя, дорогой деверь, не беспокойся обо мне, – улыбаясь и словно подразнивая его, отвечала Амфитрита.
Она стояла на верхней площадке лестницы, облокотившись на перила и слегка покачивая в воздухе очаровательной босой ножкой. Багровые отблески горящего факела плясали на её точёных плечах и на смуглой, по девичьи крепкой груди, на которой, подобно маленькому бутону розы, алел очаровательный сосок. Короткий, спускавшийся мелкими складками эпомис, обрисовывал чувственные бёдра. Восхищенный Зевс глядел на невестку снизу вверх, раздувая от нетерпения ноздри, словно горячий жеребец, почувствовавший запах любимой кобылы.
– Я обязательно навещу тебя, царица, – пообещал он.
– Не знаю, сумею ли я развлечь тебя, деверь, – скромно потупив шаловливые глаза, промолвила Амфитрита. – Однако могу предложить тебе партию в кости.
– Это ты замечательно придумала! – согласился Зевс.
На этом они расстались, но ненадолго. Отделавшись от слуги, Зевс, прыгая, как школьник, через две ступеньки, взбежал на верхний этаж и с замирающим сердцем толкнул дверь амфитритовых покоев. Дочка Нерея сидела, подобрав ноги, на высоком ложе и держала в руках золотой стаканчик-басин. На коленях её лежала доска-абакс с поблёскивавшими на ней изумрудными (под цвет глаз) костями. По обе стороны от ложа возвышались два массивных серебряных лампадария. На каждом висело четыре или пять ярко горевших масляных ламп. Потоки света заливали комнату, не оставляя в ней ни одного укромного уголка. Между тем, ставни были сняты, и любой, кто находился сейчас в противоположном крыле дворца (все окна выходили во внутренний двор), мог видеть происходящее в комнате так же хорошо, как будто сидел прямо на подоконнике. Более неподходящей обстановки для тайного любовного свидания трудно было вообразить.