Эротический этюд №№ 35-41 - стр. 4
Мальчик остановился. Отсюда он еще не видел Свою Женщину, но ее отражение хохотало в глазах проститутки, плакало в зрачках пьяницы, таяло под ресницами бармена. Он узнал Ее сразу. И замер, боясь обмануться после следующего шага. И тут же сделал шаг, боясь, что она уйдет…
Она жевала. Не подумайте, что чавкала или, скажем, давилась от нетерпения. Ничего такого. Просто с аппетитом жевала горячий гамбургер. И запивала его пивом. У нее были голодные глаза и растрепанная ветром прическа. Она была очень мила. Мальчику показалось, что Она прекрасна.
Он снова остановился. Путь к его столику в архипелаге других, необитаемых, лежал мимо Нее. У него было три шага на размышления.
Три… Два… Один…
– Приятного аппетита, – сказал он, поравнявшись с ней.
– Спасибо, – она удивленно посмотрела на него и улыбнулась. Вблизи она оказалась старше и показалась еще красивее.
– Я хочу пригласить вас потанцевать.
– Можно, я сначала доем?
– Да. А можно я подожду здесь, за вашим столиком?
– Нет.
– А танцевать со мной пойдете?
– Пойду.
Он сидел за своим столиком и ненавидел Ее гамбургер. Она же, шкода такая, нарочно ела, не спеша, давая рассмотреть себя, как следует. Как Ее следует рассматривать, он не знал, поэтому просто уставился ей в глаза.
Ему показалось, что в мире наступила тишина. И не какая-нибудь обыкновенная, позвякивающая уздечками троллейбусов, а самая настоящая, оглушительная, как контузия после взрыва.
В такой тишине все происходящее начинает казаться сном. Сначала Ему приснилось, как Она досадливо отбросила свой бутерброд, как сама подошла к нему и что-то спросила. Он ответил наугад, не слыша собственного голоса. Потом ему приснилось, как они танцевали, только это было трудно, потому что музыки он не слышал. Потом сон понесся вскачь, обрывками, ему снились то ночные улицы, то полупустой бульвар, то салон такси и пролетающие мимо деревья… И все это время ему снилась Она – смеющаяся, очень близкая, понимающая каждую его фразу раньше, чем он успел произнести ее. Единственная…
Даже утром, проснувшись дома в середине дня, он ощутил в себе удивительную вчерашнюю тишину. Эта тишина была Счастье, и в этой тишине неоновой вывеской горела только одна фраза: «Завтра. Там же. В девять».
Он не помнил, как прошел остаток дня. Он смотрел на часы, те самые, и ему казалось, что они стоят. Но они встали только в полвосьмого, и он этого не заметил. Разумеется, накануне он забыл завести их. И домашний метроном жестоко отомстил ему за это…
Тишина закончилась как-то сразу. В окна, как компания подгулявших гостей, ввалились городские звуки. Он пришел в себя и, матеря часы предпоследними словами (последние оставляя для себя самого), выскочил из дому. К давешнему бару он подбежал с опозданием на полчаса. Он вошел внутрь, боясь оглядеться. И – попал во вчерашний день. Та же странная пара сидела в углу, только теперь они были муж и жена, и теперь пьяной была женщина, а мужчина что-то бормотал ей на ухо. Восковой бармен стоял на том же месте. Крис снова колесил по дороге в ад. И, конечно, Она сидела за вчерашним столиком, спиной к вошедшему кавалеру.