Ермак. Война - стр. 42
«Вот это дела! Куда же Тифонтай-то влез. Пароль, что мне сказал этот Цзучан, знали только мы вдвоем. Он был на самый крайний случай, для опознания своих. Но футляр-то с печатью Шуня! Неужели Юань Шикай решился на переворот?!» – промелькнуло у меня в голове.
Мои воспоминания прервал Радиевский, который вернулся в кабинет, держа в руках глубокую тарелку какого-то варева и большой кусок хлеба.
«Молодец, не побрезговал сам принести. Ни к чему меня видеть посторонним без шляпы и косы», – подумал я, уплетая за обе щеки наваристый кулеш, в котором даже кусочки мяса попадались.
Только я закончил поздний обед или ужин, как дверь распахнулась, и в помещение буквально ворвался генерал-майор Воронец.
– Где полковник?! Кто передал вам, ротмистр, слова «код цунами»?! – буквально с порога начал басить генерал.
– Ваше превосходительство, я здесь, – произнес, вставая из-за стола.
Воронец недоуменно посмотрел на меня и мотнул головой, будто прогоняя морок.
– Тимофей Васильевич, что вы делаете в таком наряде? Где вы пропадали? Я уже генерал-губернатору доложил и получил от него приказ найти вас живого или мертвого!
Генерал судорожно вздохнул, а я, воспользовавшись паузой, произнес:
– Ваше превосходительство, так сложились обстоятельства. Извините! – Сунув руку в сумку, которая так и висела у меня на боку, достал футляр. – Данные документы необходимо срочно и под усиленной охраной отправить государю. Они должны попасть только в руки императора. Дело повышенной секретности.
Воронец резко выдохнул, подойдя ко мне, взял футляр и внимательно осмотрел его.
– Что в нем? – приглушив свой бас, спросил генерал.
– Не знаю, ваше превосходительство. Но мне дали понять, что документы там очень важные и только для императора.
– А чья печать?
Дзянь-дзюня провинции Цзилинь Чан Шуня. Кстати, ее видеть никто не должен, так что футляр надо скрыть. Константин Константинович, – я повернулся к ротмистру, – у вас есть пакет подходящего размера и сургуч?
Пока ротмистр упаковывал футляр, потом плавил сургуч и ставил свою печать, в кабинете стояла тишина.
– Тимофей Васильевич, может быть, расскажете, что с вами произошло? – нарушил ее генерал.
Пришлось поведать в сжатом виде о своих приключениях.
– Получается, что агент Маклер вас предал, господин полковник. Он жив? – возмущенным голосом спросил ротмистр. – Если жив, то его надо отдать под суд!
– Не судите и не судимы будете, кажется, так сказал Иисус Христос фарисеям. Коллежский секретарь Артемьев Петр Владимирович жив, но здоров относительно. А свое предательство, Константин Константинович, он совершил после того, когда ему в течение суток срезали на спине, плечах, груди небольшими лоскутами около двадцати процентов кожи, а потом начали медленно отрезать по фалангам пальцы на руках. Одну отрежут, прижгут, приведут в сознание, зададут вопрос, если он молчит, то отрежут следующую фалангу. Петр Владимирович сломался на четвертом пальце. Вот такие дела, господа! – я замолчал, вспоминая мою встречу с агентом.