Ермак. Том I - стр. 49
Кочевники с нетерпением готовились к встрече полчищ Касим-паши. Среди этого кипучего озлобленного вражеского края казачья ватажка Ермака на крепких коньках торопилась в Астрахань предупредить русских о беде. Днем казаки скрывались в диких урочищах, в камышах степных озер, а ночью, не мешкая, пускались в путь.
На третью ночь казаки выехали на пологую возвышенность. Ермак оглянулся и радостно крикнул:
– Гляди, братцы, как Ивашка Кольцо честит басурман огнем!
Далеко на западе, в донской земле, алел окоем. В густой тьме перебегали и трепетали веселые язычки пламени, – пылала подожженная степь. Казаки оживились и негромко запели:
И чем больше разгоралось пламя на горизонте, тем веселее и увереннее становились казаки.
Три ночи скакала ватажка на восток, а на четвертый день, на заре, в долине заблестели широкие воды.
– Волга! – радостно ахнули казаки и вздохнули полной грудью.
Ермак снял шапку, ветер шевельнул черные кудри. Он соскочил с коня и низко поклонился:
– Здравствуй, Волга-матушка! Здравствуй, родимая! Кланяется тебе наш преславный Дон Иванович!
Любо было слышать казакам дорогие и верные слова Ермака. Все спешились и долго смотрели на раздольную и разгульную реку. Любовались они и нежно-розовой полоской, вспыхнувшей на востоке, – вот-вот взойдет солнышко.
Ведя коней в поводьях, казаки по росистой траве спустились к прохладному плесу. Умыли, освежили лица, огонек прошел по жилам от прохладной воды.
И пока сами мылись, пока купали и поили коней, взошло солнце, и на левобережье Волги, над камышами потянулся сизый туман.
Утомленные, но счастливые казаки отыскали в тальнике укромный уголок и разожгли костер. Над ним повесили черный от копоти котел и стали варить похлебку.
Ермак смотрел на золотой плес, на просинь могучей реки и вполголоса пел:
– Братцы! – прерывая песню, закричал Богдашка Брязга. – Тут в овражке таится хутор. Айда-те за мной!
– Стой! – строго сказал Ермак. – Пойти можно, но русского добра не трожь! Веди нас.
Брязга привел казаков в дикое место. Под вековым дубом приютилась рубленая изба, двери – настежь. В темном квадрате вдруг появилась баба. В синем сарафане, здоровенная, лет под сорок, она сладко зевнула и потянулась.
– Здорово, краса! – окрикнул женщину Ермак.