Ермак. Регент - стр. 52
Революционно-анархическое движение в Одессе ширилось, но тут закончилась Русско-японская война, победа в которой несколько снизила накал революционной борьбы. Следом идут победные бои в Туркестане, ввод русских войск в Персию и Афганистан. Народ ликует. Полиция и жандармы зверствуют, военно-полевые суды, которые никто не отменил, отправляют на виселицу попавшихся после терактов и эксов революционеров, тратя дня два-три на рассмотрение дела.
Убийство Николая II всколыхнуло революционное движение на всей территории Российской империи. В этот момент в Одессе вновь появляется «товарищ Николай» и, отобрав две лучшие пятёрки боевиков, в одной из которых был Емельян, убывает вместе с ними в Москву.
Уже в Москве этот странный товарищ довёл до всех, что их основная цель – генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович.
Емельян хмыкнул и улыбнулся, вспомнив, какие удивлённые лица были у всех. А план по ликвидации великого князя вызвал восторг. Экспроприация Московского купеческого общества взаимного кредита на огромную сумму обязательно заставит генерал-губернатора прибыть на место преступления. А приехать к банку из Николаевского дворца Московского Кремля или генерал-губернаторского дворца на Тверской улице он сможет только по улице Ильинка.
В соседнем доме, где располагается купеческий банк, идёт ремонт всего здания, и будет легко проникнуть на третий этаж в угловую комнату, из которой надо метнуть саквояж с бомбой. Карета, в которой передвигается великий князь, блиндированная, поэтому заряд нужен мощный. И попасть им нужно в крышу кареты, которая укреплена намного слабее.
Всё произошло так, как описал товарищ Николай. Гоненко, которого выбрали в бомбометатели, как самого опытного в обращении со взрывчатыми веществами, легко пробрался в комнату, выбранную для броска бомбы, благо в здании в этом крыле практически никого не было. Строительные работы шли в другом месте. Вскрыть простой замок комнаты было легко, как и закрыть его, войдя в комнату. Тяжёлым бременем стало ожидание. Как говорится, хуже нет, чем ждать и догонять.