Ермак. Контртеррор - стр. 47
Трактир буквально взорвался радостными воплями, а половые заскользили между столами, расставляя посуду с налитой водкой. Некоторые тут же опрокидывали рюмки в рот, но основная масса дождалась, когда обслужат всех, после чего все дружно поднялись и, перекрестившись, молча выпили.
Через несколько секунд поднялся купец и провозгласил здравицу Николаю Второму и всему его семейству. Народ дружно это поддержал. Не каждый раз почти двести пятьдесят граммов халявно на грудь падает.
Прошло несколько минут. Жизнь в трактире вернулась на круги своя, только гул усилился, да и лица у многих раскраснелись.
– Нет, вы посмотрите, что пишут, – вскочил за одним из столов, потрясая газетой в руке, какой-то мужичок невзрачного вида, одетый в несколько затасканный костюм, с раскрасневшимся лицом и какими-то безумными глазами за стеклами очков. – Это же уму непостижимо!
Гул в помещении быстро стих.
– Слушайте, что пишут в этой газете, – развернув газету, очкарик начал читать: – «Император и императрица, прибыв к Ваганьковскому кладбищу, куда свезли раздавленных и затоптанных насмерть с Ходынского поля, пролили немало слез. Только не были ли эти слезы крокодиловы?!»
– Я чего-то не понял, – на ноги поднялся здоровый мастеровой, находившийся в состоянии уже хорошего алкогольного опьянения. – Причем тут государь с царицей и крокодиловы слезы?!
– Это аллегория. Крокодил плачет, когда поедает свою жертву, – начал было объяснять мужчина, поправив на носу очки, но мастеровой его перебил:
– Это чё… Писака императора с крокодилом сравнил?! Это чё творится-то?! Да я ему…
Дальше пошел непередаваемый русский фольклор, посвященный убийству, нанесению травм и неестественной половой жизни с репортером, написавшим эти слова.
– А что за газета? – раздался чей-то крик.
– «Новости дня». Статью подписал какой-то «Скучающий россиянин», а редактор и хозяин Абрам Яковлевич Липскеров.
– Млять, и здесь евреи…
– Царя оскорблять…
– Где типография…
– Рядом на Неглинке…
– Доходный дом купеческого общества…
– Айда громить…
– Пошли…
– Бей жидов…
Трактир быстро опустел. Купец, подойдя к стойке, расплатился за свой заказ и, покидая помещение одним из последних, тихо под нос произнес:
– Вот про Абрама Яковлевича Липскерова Гаврилову говорить не надо было. Как бы еврейские погромы не начались.
– Дмитрий Фёдорович, объясните мне, каким образом в Москве возникли волнения, погромы и что вообще произошло? Мне что, одной Ходынки мало во время коронации?
– Ваше императорское величество, народ разгромил пять типографий, в которых сегодня были напечатаны материалы с критикой в вашу сторону, действий генерал-губернатора и моих, как московского обер-полицмейстера при организации народного гулянья на Ходынском поле, – чеканя каждое слово, твердо ответил генерал-майор Трепов, готовясь про себя к получению отставки.