Эрион. На краю мира - стр. 44
– Тихо ты! – угрожающе зашипел Одиф и искоса глянул на мать.
Та болела уже несколько дней и не вставала с постели.
– Чего тихо-то? – не унимался Олиша. – Хочешь, чтоб тебя, как отца?..
Он не договорил и тоже посмотрел на мать. Уже прошло три года, как их отец погиб от пещерников, а мать до сих пор плакала, когда вспоминала об этом. Олиша был тогда слишком мал, и сейчас иногда ловил себя на мысли, что стал забывать, как выглядел его отец. Ему представлялась большая, сильная фигура, широкая спина, темные волосы, даже жесткая борода, а вот лица он не мог себе представить. Какие были у отца глаза? Одиф уже тогда был достаточно взрослый в свои пятнадцать лет, наверняка он помнил, как выглядел отец. Но они никогда не разговаривали с братом об этом. И вот теперь Одиф собирается уйти. И потом опять будут бесконечные слезы и попытки вспомнить теперь уже его внешность.
Одиф подошел к брату и поднял руку. Олиша вздрогну и сжался, ожидая удара: старший брат порой бывал очень резок, и Олише частенько доставалось от него. Но на этот раз Одиф просто положил руку ему на плечо и доверительно зашептал:
– Нужно мне туда, понимаешь? А ты за матерью присмотри.
– Я с тобой!
– Нельзя тебе со мной, – терпеливо объяснил Одиф.
– Одиф, я боюсь… – признался Олиша. – А если тебя убьют пещерники, и мать тоже помрет? Я же один останусь…
– Не помрет, – уверенно произнес Одиф.
Но Олиша тут же заметил, что про себя он так утвердительно не сказал, и вцепился в руку брата:
– Не уходи!
– Вот придурок! Прицепился на мою голову! Я к Готрину иду! – сердито выкрикнул Одиф, и тут же, быстро посмотрев на мать – не проснулась ли она от его крика, – уже тише добавил: – Видишь, матери все хуже. Не выкарабкается сама, лечение нужно. Пойду, спрошу Готрина, чем ей помочь можно.
– Возьми меня с собой… пожалуйста… – заскулил Олиша. – Все равно, если вы все помрете, мне тоже не жить.
– Вот придууурок… – повторил Одиф и замахнулся на брата. Но не ударил. Какое-то время он думал, терзаясь в сомнениях, потом сердито буркнул: – Пошли!
Олише только это и надо было. Он быстро натянул куртку на ветхую безрукавую рубашонку, всунул ноги в сапоги и, выпрямившись, встал перед братом. Пусть тот часто сердится на него по пустякам, и иногда даже бьет его, но с Одифом не страшно. Одиф уже совсем взрослый, и теперь был бы даже выше отца, если бы тот был жив. И сильный он такой же, как был отец – как его помнил Олиша. Вон он как его лупит, когда сердится! Как врежет, так потом еще два дня чувствуется. А Олише всего девять лет, он тощий и маленький, разве может он в одиночку справиться с пещерником?