Эрик. Эрнест. Эрнест Наумович. Книга об Эрнесте Серебренникове - стр. 2
Становиться журналистом я не собирался, но после печатных изданий «Страны Серебрековии» у нас с братом был опыт радио. Наш отец, как уже упоминал, был связистом, дома находились редкие в ту пору и даже секретные звукозаписывающие устройства. На них записывал свои речи и репортажи, которые мне жутко нравились. Повествуя о футбольных матчах, в чем-то подражал Синявскому.
И тем не менее на конкурс комментаторов я пришел, будучи дипломированным инженером… Мало того, работал в Лахденпохье, где располагалась база управления суперсекретными объектами. Надеюсь, сегодня это уже не является государственной тайной. Руководитель испытательного участка, где я работал инженером, учился в ЛЭТИ в одной группе с не менее известным, чем Синявский, Виктором Набутовым. Он этим гордился, ведь популярность Виктора Сергеевича в Ленинграде была фантастической. Набутов часто выступал в трудовых коллективах и, как человек свободолюбивый и смелый, говорил иногда такое, что на радио или телевидении не прозвучало бы никогда. Народ был в восторге. Естественно, мой шеф гордился подобным знакомством. Когда я прочитал в газете объявление о конкурсе комментаторов, первым, кто посоветовал принять в нем участие, был непосредственный начальник. Начался мой путь в журналистику с неточного адреса. Пришел на Зимний стадион в комнатушку, которую занимал корпункт главной спортивной газеты страны, и выпалил заготовленную фразу. Возглавлявший ленинградское бюро «Советского спорта» Николай Антонович Шагин охладил мой пыл: «Так это не к нам! Радио напротив».
Я пришел в Дом радио, и мне сказали – встаньте к окну и рассказывайте о том, что видите. Ведите репортаж. Я был молодой, спортивный, загорелый, модно одетый и очень уверенный в себе. Я встал к окну, которое выходило на улицу Ракова, и начал говорить, что идет женщина с ребенком и тот ест мороженое, что девушка на каблуках куда-то спешит, почти бежит и может упасть…
Меня через несколько минут остановили и сказали, что могут меня попробовать. Сперва я работал на радио вне штата, вел выпуски новостей. Затем стал комментировать матчи «Зенита» на радио, иногда вместе с Виктором Набутовым, затем начал работать на телевидении.
Вероятно, я сразу приглянулся руководителю службы информации Теодору Багловскому. Мне доверили комментировать первые таймы футбольных матчей. Какое-то время работал внештатно, а окончательно ушел из инженеров в 1961 году. Даже не отработал, как это полагалось в советские времена, три года по распределению. Министр подписал специальное распоряжение, но первые успехи на радио были здесь ни при чем. Меня откомандировали в кукольный театр Ленинградского кораблестроительного института, популярность которого вышла далеко за пределы вуза. Его история началась с концерта, на который мы пошли вместе с братом. Сейчас традиции таких «солянок» с выступлением артистов разных жанров забыты, а в СССР подобные концерты были очень популярны. В том, о котором идет речь, выступал потрясающий кукольник Евгений Деммени, имя которого носит Театр марионеток на Невском. Это был не только великий артист, но и потрясающий человек. Истинный барон с аристократическими манерами. В этом довелось убедиться с первого же визита. Провожая нас, студентов, из своей роскошной квартиры, он подал нам пальто. На наши возражения последовала блистательная реплика: «Пальто друг другу не подают только лакеи!»