Еретики и заговорщики. 1470–1505 гг. - стр. 37
С этого момента напряжение явственно нарастает. И оппозиционеры внутри страны, и недруги Москвы за рубежом сразу смекнули, что в политическую реальность вошло новое важное обстоятельство, влияющее на настоящее и будущее династии Рюриковичей и Русского государства, возник фактор нестабильности, или, выражаясь образно, посеяно семя раздора, способное очень скоро вырасти в дерево и принести плоды мятежей и разрушений.
Не появись на свет княжич Василий, разрешилась бы от бремени Деспина Софья очередной девочкой, все равно бы над Москвой сгустились тучи, но, повторимся, появление у признанного наследника очевидного конкурента, несомненно, повлияло на «ухудшение погодных условий». Если развивать далее метеорологическую тему, то можно сказать, что на Москву надвигались несколько циклонов, способных в перспективе соединиться в один грозовой фронт.
В конце 70-х годов происходили интенсивные переговоры о совместном выступлении против Ивана III между польским королем Казимиром и ордынским ханом Ахматом – последним властителем «улуса Джучиева», у которого имелись далеко идущие планы, и что еще более важно – силы и средства, чтобы их воплотить в жизнь. Волжская Орда намеревалась ни много ни мало восстановить контроль над Северо-Восточной Русью. Польша стремилась перехватить стратегическую инициативу из рук Москвы, распространить свою сферу влияния на Новгород. В конце 1479 года принципиальная договоренность о нападении на Русь Литвы и Орды была достигнута, при этом король почти наверняка дал знать хану о растущей активности внутренней оппозиции Ивану III.
Русские летописцы приписывают братьям государя Борису Волоцкому и Андрею Углицкому роль инициаторов и прямых пособников готовящегося вторжения. Московский свод конца XV века сообщает следующее: «Того же лета злоименитый царь Ахмат Большия Орды по совету братьи великого князя, князя Андрея и князя Бориса, поиде на православное христианство, на Русь… похваляясь разорити святые церкви и все православие пленити…», «а слышав, что братия отступиша от великого князя, король польской Казимер с царем Ахматом съединишася, а послы царевы у короля беша и съвет учиниша приити на великого князя, царю от себе полем, а королю от себе».
Но выступление Ахмата, а значит, и литовцев, могло произойти не ранее апреля – мая, пока не подрастет трава, а значит, у ордынских коней не появится корм. Так, собственно, и произошло: летописец повествует о событиях следующего, 1480 года. Между тем братья выступили на полгода раньше – в январе.