Еретики и заговорщики. 1470–1505 гг. - стр. 1
От автора
В прошлом нет скучных страниц и малоинтересных периодов. Но есть временные отрезки, которые выделяются в ряду прочих необычайно насыщенной концентрацией ярких событий, выдающихся личностей, крутых поворотов, имевших судьбоносное значение для будущего России. К таким периодам относится последнее тридцатилетие XV века. Сюда вместились окончательный разрыв с ордынской зависимостью и утрата новгородской вольности, жестокие внутренние распри и беспрецедентное расширение внешних связей, брак московского государя с византийской принцессой и затяжной династический кризис. Это время напряженных духовных исканий, жестоких идеологических споров, затейливых придворных интриг. Время, полное парадоксов, когда ожидание Судного дня сочеталось с предчувствием великого будущего России, рост национального самосознания – с активным привлечением европейских технологий, специалистов, идей. И еще один парадокс – княжение Ивана III – один из наиболее изученных, излюбленных медиевистами периодов, который одновременно содержит в себе больше вопросов, чем ответов. Эти загадки мы и постараемся разгадать в настоящей книге.
Глава I
Троянский конь для Святой Софии
…а люди сквернословы, плохы, а пьют много и лихо; только Бог их блюдет да их глупость.
«Сказание о градех». Новгород. XV век.
На борту тонущего корабля
Сереньким днем 8 ноября 1470 года в Великий Новгород вступила довольно внушительная процессия – в город прибыл из Киева князь Михаил Олелькович со своими слугами и приближенными…
Структура политического управления Великого Новгорода представляла собой своеобразный треугольник «вече-посадник-архиепископ», который время от времени дополнялся четвертым элементом – князем, наемным предводителем войска вечевой республики. Впрочем, реальная власть в государстве давно принадлежала кругу знатнейших боярских семей, а потому от конфигурации политического многоугольника в жизни города мало что менялось. Посадники принадлежали к так называемым «великим боярам», а вече превратилось в арену противоборства профессиональных клакеров, послушных воле своих нанимателей.
Призвание на служение князя новгородцами к середине XV века превратилось в символический акт. Но «символический» в данном случае вовсе не означает «малозначительный». В данном случае приглашение Михаила Олельковича – подданного великого князя Литовского и польского короля Казимира IV Ягеллончика – символизировало решительный поворот правящей боярской верхушки в сторону западного соседа и откровенный вызов московскому государю, считавшему город на Волхове своей вотчиной.
Спор среди новгородской элиты о выборе геополитической ориентации шел давно, но к середине столетия пролитовская партия все чаще брала верх. Как отмечает В.Л. Янин, литовские князья и их администрация обладали определенной долей участия в государственном аппарате Новгородской республики, а также ее доходах. Еще во время правления Дмитрия Донского, а точнее в 1389 году, новгородцы били челом литовскому князю Семену Ольгердовичу быть «опекалником мужем и людем Великого Новгорода», при этом обещаясь не отступать от союза с короной. В XV столетии на новгородское княжение призываются потомки Семена Ольгердовича или его брата Владимира.
Последний княжил в Киеве, но у него не сложились отношения с могущественным Витовтом, который в 1392 году добился литовской короны. Витовт пошел на Владимира войной под тем предлогом, что тот, «бывши в Киеве, не всхоте покоры учинити и челом ударити». Владимир Ольгердович ушел в Москву, ища поддержки у Василия I Дмитриевича, но, не получив помощи, вернулся в имение под Минском, где и умер. В 1414 году новгородским князем-кормленщиком стал его сын Иван Владимирович Бельский, приходившийся нашему герою Михаилу Олельковичу дядей. Неоднократно в Новгороде княжил сын Семена Ольгердовича Юрий Лугвень-Ольшанский.
В 1456 году зимняя война с Москвой завершилась поражением новгородцев под Старой Руссой и последовавшим за этим Яжелбицким договором. Важнейшие внешнеполитические акции Св. Софии отныне требовалось согласовывать с московскими властями. Вече лишалось права самостоятельно принимать договорные грамоты, которые отныне требовалось скреплять печатью московского князя. Любой союз Новгорода с врагом московского государя рассматривался как политическое преступление. Со стороны Москвы договор подписали великий князь Василий II Темный и его сын Иван, что дало последнему рассматривать Новгород как свою «отчину».