Эрагон. Наследие - стр. 135
Все шло по плану, и Рорана вдруг охватило глубочайшее спокойствие. Бой вот-вот должен был разразиться. Многим людям предстояло умереть.
И он вполне мог стать одним из тех, кому суждено погибнуть.
Но понимание этого отчего-то придавало особенную ясность мыслям. Исчезли даже малейшие следы былой измотанности. Исчезла слабость в коленях, изводившая его с тех пор, как этот «друг» покушался на его жизнь. Пожалуй, ничто не способно было вызвать в нем большего вдохновения и придать большей смелости, чем предвкушение битвы – ни еда, ни смех, ни работа руками, ни даже любовь. И хотя Роран ненавидел войну, он не мог отрицать, что сражение с врагом обладает поистине притягательной силой. Он никогда не хотел быть воином, но все-таки стал им и теперь был решительно настроен победить любого, кто встанет у него на пути.
Присев на корточки, Роран вглядывался в щель между острыми неровными краями двух слюдяных пластин, не сводя глаз с быстро приближавшихся ворот, которые преграждали им путь. Сверху, примерно до уровня воды – а сейчас даже несколько ниже, ибо вода в канале существенно поднялась, – ворота были сделаны из мощных дубовых брусьев, почерневших от времени и сырости. А ниже водной поверхности, как Рорану было известно, было нечто вроде решетки из железных и деревянных брусьев, похожей на решетку обычных ворот. Это было устроено специально, чтобы ничто не препятствовало свободному проходу воды. Верхнюю часть ворот проломить будет труднее всего, а вот нижнюю решетку, как догадывался Роран, долгие годы пребывания в воде должны были здорово ослабить, и если удастся разом проломить ее хотя бы частично, то и разрушить верхнюю, дубовую, часть ворот будет значительно легче. Для этого он приказал прикрепить к днищу ведущей баржи два крепких бревна в качестве тарана. Этот подводный таран должен был ударить по нижней части ворот, и сразу же нос баржи следом ударил бы по их верхней части.
Придумано было неплохо, вот только сработает ли этот план, Роран поручиться не мог.
– Готовься! – прошептал он скорее себе самому, чем кому бы то ни было еще, когда ворота оказались совсем близко.
Несколько воинов на корме все еще продолжали направлять баржи, отталкиваясь шестами, но остальные уже скрылись под сплошным панцирем щитов.
Разверстая пасть ворот нависла над ними, точно вход в гигантскую сводчатую пещеру. Когда нос передней баржи скользнул в тень этой арки, Роран успел увидеть, как над краем стены над ними появилась физиономия какого-то солдата, круглая и белая, как луна. Солдат, глядя на них с высоты футов в тридцать, даже рот раскрыл от ужаса и изумления.