Эрагон. Брисингр - стр. 58
Сапфира сумела затормозить перед самым входом в туннель и взревела от отчаяния, поскольку последовать за ним в столь узкий лаз никак не могла. Ее огромная туша загородила собою весь свет. Камни тряслись и падали вокруг Эрагона, когда она терзала вход в туннель своими клыками и когтями, выламывая из стены целые куски гранита. Ее злобно оскаленные острейшие клыки длиной с человеческую руку даже немного испугали Эрагона. Теперь он понимал, что чувствует кролик, спрятавшийся в норке, которую раскапывает голодный волк.
«Ганга! (Уходи!)» – крикнул он.
«Нет!» – Сапфира опустила голову на землю и издала печальный, почти похоронный стон; огромные глаза ее смотрели жалобно.
«Ганга! Я люблю тебя, Сапфира, но ты должна уйти».
Она немного попятилась от входа в туннель и фыркнула; потом замяукала жалобно, как кошка:
«Маленький брат…»
Эрагону страшно не хотелось ее мучить, да и отсылать ее прочь тоже не хотелось, и сердце его разрывалось от горя и сочувствия. Он отлично понимал, какой несчастной сейчас чувствует себя Сапфира. Он читал это в ее мыслях, и ее тоска соединялась с его собственной тоской, что почти лишило его способности действовать. Однако ему каким-то образом все же удалось взять себя в руки.
«Ганга! – решительно повторил он. – И не возвращайся за мной! И никого другого за мной тоже не присылай. Со мной все будет хорошо, не тревожься. Ганга! Ганга!»
Сапфира взвыла от отчаяния, затем нехотя двинулась к выходу из пещеры. Роран, сидя в седле, крикнул:
– Эрагон, полетели! Не упрямься! Ты для всех слишком важен, чтобы так рисковать…
Шум и шелест драконьих крыльев заглушили его слова. Сапфира, подпрыгнув, вылетела из пещеры, и на фоне чистого неба ее чешуя вспыхнула, точно россыпь ярко-голубых бриллиантов. И Эрагон подумал: до чего же она великолепна! Такая гордая, благородная, такая прекрасная, прекраснее всех прочих живых существ! Никакой олень, никакой лев не могут сравниться благородством и величием с летящим драконом! И он услышал, как она говорит ему:
«Одну неделю. Одну неделю я буду ждать. Затем я вернусь за тобой, Эрагон, даже если мне придется насмерть сразиться с Торном, Шрюкном и тысячью магов Гальбаторикса!»
Эрагон стоял у входа в туннель, пока Сапфира не исчезла из вида и не прервалась мысленная связь между ними. А потом с тяжелым сердцем, сгорбившись и отвернувшись от солнечного света и ото всего яркого и живого, что было снаружи, снова пошел по темным туннелям в недра Хелгринда.
Всадник и раззак
Эрагон сидел, освещенный красным волшебным огнем, в том самом коридоре, где вдоль обеих стен тянулись двери темниц; здесь, видимо, было сердце Хелгринда. Посох лежал у Эрагона на коленях.