Эра Волка - стр. 99
Он поцеловал её покатое плечо, а затем приподнял подол съехавшего платья, открывая треугольник белого кружева. Света замерла и, подняв на него глаза, посмотрела с мольбой. Подцепив ажурную ткань, он медленно стянул её с совершенно одуревшей уже Светланы. Она коротко пискнула, когда он коснулся нежных складочек, и чуть было не лишилась чувств.
У Дениса промелькнула коварная мысль, обойтись лёгким, не нарушающим целомудрия интимом. Кто знает, может она, и правда, лишится чувств, если он будет достаточно ласков, и избавит его, а главное себя от неминуемых разочарований?
Его рука пустилась в нарочито медленное путешествие по Светиным бедрам. Девушка трепыхалась под его умелыми пальцами, словно пойманная бабочка. Когда же Денис подобрался к конечной точке маршрута, послышался звук отворяющейся двери.
Оба они замерли, словно не веря, что в их интимное наэлектризованное пространство вожделения мог ворваться столь тривиальный звук. Алые тюльпаны, распускающиеся в душе Светы, сникли, вся она съежилась и напряглась.
38. Глава 37
Тягучий скрип, хлопок и полиэтиленовое шуршание донеслось из прихожей, заглушая возглас Светиной матери.
– Света, ты дома? – проскрипела она. – Представляешь, совсем заработалась я видимо. Забыла, что за меня сегодня Татьяна Михайловна выходит, она мне смену должна была. Прихожу в котельную, а там…
Договорить Мария Кузьмина не смогла, потому как, ввалившись в кухню с тремя набитыми едой пакетами, застала жилище и свою дочь в довольно потрёпанном виде.
Пара разбитых чашек, свёрнутая с подоконника герань и размазанный по столу кекс были ещё половиной проблемы. Её дочь, успевшая лишь соскользнуть со стола и одернуть подол платья, не удосужилась завязать ленты и тем более припрятать валяющееся на полу бельё. Картина говорила сама за себя.
Мария Кузьмина багровела, как вершина заснеженной горы на закате, а Денис думал только о том, что впредь будет более внимателен к своей интуиции. Ведь чувствовал же он, что напрасно сдался Свете и приехал сегодня. Хорошо хоть сам он выглядел вполне приемлемо – одежда на месте, ни одна пуговица не пострадала.
Но как только он подумал о том, что всё обойдется, Светина мать открыла рот, и из него посыпались такие проклятия, каких Денис и не слыхивал за всю свою жизнь. Поначалу-то он, конечно, не понял, что их проклинают, потому как визжала мать Светы как пожарная сирена, и разобрать, о чём конкретно она вещала, не было никакой возможности. Но потом из нечленораздельных звуков стали выбиваться отдельные слова и выражения. Некоторые были ему вполне знакомы: шлюха, кобелина, горбачусь на трех работах, ещё не успело остыть тело брата и снова шлюха. Были и более крепкие высказывания, позволившие Денису понять, что Мария Кузьмина непомерно строга к дочери, и что этот вечер навсегда изменит жизнь девушки не в лучшую сторону.